Сегодня в выпуске будет 2 рассказа Олега Бондаренко.
СУЩЕСТВО
— Чтобы Ваське веселее было, — как она объяснила мужу, который был категорически против.
— Хватит одной бандитской морды в семье, — говорил он и был прав.
Васька был толстый, наглый, сильный и решительный кот. Гроза всех дворовых котов. Благо, что на первом этаже жили. Мужчина выпилил в дверях маленький квадратик. И Васька теперь свободно ходил на свидания, драки, ночные оры и просто подышать воздухом.
Но жене всё казалось мало. Её широкая и общительная душа требовала чего-то ещё. Муж и сам Васька смотрели на неё глазами, полными непонимания и возмущения:
— И на кой нам этот котёнок? – думал Васька. — Кто будет с ним возиться? Я всегда занят. Кто его будет учить жизни? Эта – она вообще не от мира сего. Муж ейный – он, в принципе, ничего, но смурной какой-то и со всем всегда соглашается – не мужик!
***
Короче говоря... Принесла она домой совсем не котёнка, а собачку. Ну, как собачку... Васька сперва решил, что это крыса.
— Господя, — подумал он. — Это что за существо? Что за ужас? Может, новая разновидность хорьков или жаба какая?
Существо долго кашляло, старалось-старалось и гавкнуло!
Но так тоненько и тихо, что сумел услышать это только Васька. Существо от натуги уписалось, и жена, издавая звуки сюсюканья и восхищения, стала вытирать пол тряпкой.
— Это тебе, Васька, подарок, — сказала женщина и улыбнулась умильно.
— Ничего себе! — подумал он. — Да этот ходячий ужас, никак, собака. Новая крысиная разновидность, — решил Васька. — Страшно дорогая, наверное. Могли бы вместо этого ужаса домик мне новый купить. От домика польза есть, а вот от этой крысы польза какая?
Ну, делать нечего. Теперь муж, матеря всё на свете, выгуливал крысиную собаку. Он был большой нелюбитель с собаками гулять. А кто любитель, дамы и господа?
«Хотя, может, и найдутся такие странные люди, — рассуждал Васька, стараясь держаться подальше от мужика с крысой на поводке. — Не дай Бог, дворовые коты подумают, что я имею к ним отношение», думал он и оглядывался.
Но ничего не поделаешь. Мужик предпринял ход конём. Он купил вкусные кошачьи консервы и, пользуясь Васькиной неустойчивостью ко всяким вкусностям, подманил-таки его.
Теперь Васька гулял вместе с крысиной собакой и мужем. Он, надувшись и ощетинившись, смотрел на котов и кошек, которые за мусорными баками покатывались со смеху, и мечтал...
Он мечтал, как вырвется ночью и задаст трёпку всем подряд. И мусорным бакам тоже!
За такими приятными мыслями позор гуляния с кашляющей крысой уже не казался ему Божьим наказанием за грехи. Тем более, что новая баночка консервов раздражающе пахла из кармана растянутых треников мужчины.
Между тем, крысиная собака почему-то приняла Ваську не как кота, а как своего любимого родственника. Скандальный, бесконечно лающий пёсик-убожество оказался страшно привязчивым и добрым существом.
Он всё время старался залезть на Ваську и облизать того. Что доставляло коту, над которым и так все смеялись, дополнительные душевные страдания.
***
Но во дворе гуляли и другие собаки. И самой большой проблемой был Стаф, как его звал хозяин. Он был породы амстаф и участвовал в собачьих боях. Нелегальных.
Хозяин страшно гордился им и не брезговал спускать с поводка, чтобы показать всем вокруг, кто тут хозяин во дворе и боец. Перекушенные коты и разорванные уши и лапы других собак ничего для него не значили.
Потому что хозяин работал каким-то большим начальником и управы на него найти не представлялось возможным. А жильцы дома как назло были все люди мирные и спокойные.
Стафа Васька боялся. Такая себе машина смерти, которая не понимает, что такое страх и стремится только к одному – убить. Поэтому Васька старался не выходить, если Стаф был во дворе. Но в этот раз…
Глупый хозяин, несмотря на все знаки, которые ему подавал Васька, вывел-таки гулять свою крысиную собаку. Причем в самое неподходящее время. Стафино время. Мужик как всегда уселся на скамейку, вытащив газету, бутылку пива и пачку сигарет.
Крысиный пёс, покашляв сперва для порядку, так ему казалось, что он лает, залез на Ваську и стал того тиранить всяко. То есть облизывал его уши. Васька осматривался по сторонам. Стесняясь кошек, которые потом будут над ним издеваться, и опасаясь увидеть Стафа.
Но не увидел. Хозяин спустил его с поводка, чтобы тот развлёкся, гоняясь за котами, прятавшимися за мусорными баками.
А Стаф почему-то сделал стойку и, издав рычание, больше напоминающее автоматную очередь, бросился к крысиной собаке и Ваське! Сразу, так сказать, двух зайцев убить. Не в переносном, а в прямом смысле.
И мужик заметил. Заметил, бросил газету, подхватил свою собачку и, уронив сигарету и опрокинув бутылку с пивом, запрыгнул на скамейку. Вы представляете себе, дамы и господа? Он решил на скамейке спрятаться от амстафа!
«Господи, идиот какой», — подумал Васька и оглянулся, соображая, на что ему запрыгнуть. И тут крысиная собачка вдруг дёрнулась и, вырвавшись из рук человека, спрыгнула на землю. Встав впереди Васьки, она расставила в стороны свои кривые и дрожащие лапки, после чего совершенно отчётливо произнесла: гав-гав-гав.
Она лаяла на Стафа! Именно это и спасло ей жизнь. Подлетев к ней, привыкший видеть только убегающих котов и собак пёс затормозил и огорошено попытался сообразить, что это за существо стоит у него на пути, и кажется, оно даже лает.
Васька схватился бы лапами за голову, если бы умел, и у него было бы время. Бежать было поздно, некуда, да и нельзя же бросить эту крысиную собаку, вдруг решившую защищать его от Стафа.
Васька выпрыгнул вперёд и, собрав всю влагу у себя во рту, выплюнул её в морду амстафа. Тот, не ожидая такой атаки, опять замер на пару секунд. В его глазах читалась даже какая-то растерянность.
Но это было только вопросом времени. Сейчас он придёт в себя, первым делом перекусит пополам крысиную собачку и Ваську, а уж после и до хозяина доберётся...
У них было всего каких-то две секунды! Но для кота это очень много времени. Стоя на задних лапах, Васька выпустил на передних все свои когти-крючки и…
Пять раз проехался по собачьему носу! Амстаф дико завизжал и, повалившись на асфальт, стал крутиться и бить лапами. Хозяин бросился к нему и стал кричать что-то неразборчивое.
Васька подошел к крысиной собаке, едва стоявшей на своих кривых дрожащих лапках, схватил её зубами за шкирку, поднял в воздух и понёс. К дому.
Мужчина, всё это время простоявший на скамейке, побежал за ними.
***
А за мусорными баками царило ликование. Кошки и коты танцевали. Они праздновали победу над жестоким убийцей Стафом. И даже никто не смеялся больше над крысиной собакой. А одна черно-беленькая кошечка сказала:
— Ах, какой брутальный мужчина, этот кот! Видали, как он вот так, лапами?
Она продемонстрировала что-то похожее и пошла по направлению к дому, где исчез Васька. Вечером его ожидала награда.
А Ваське было всё равно. Потому что, когда крысиного пёсика помыли и вытерли, а ему отдали положенные консервы, то…
Это существо опять залезло ему на голову и стало тиранить всяко, пытаясь укусить за уши, и облизывать. Васька тяжело вздыхал и, сбросив с головы доставучую собаку, прижимал её правой лапой к полу. Та радостно повизгивала и пыталась лизнуть его в морду.
«И понаприносят же, — думал Васька. — Хоть бы котёнка. Так нет. Всё у них не по-человечески».
Он слушал вполуха, как мужик рассказывал своей жене, которая не от мира сего, про Васькин подвиг и прижимал к себе лапой крысиного пёсика.
Ведь своё всё же. Хоть и несчастное. А своё.
— Ну, иди. Иди уже. Можешь полежать на мне.
И Васька, тяжело вздохнув, задремал. Надо было набраться сил перед ночным выходом.
Автор: Олег Бондаренко
НАХАЛОВНА
Фрося была уже сильно за семьдесят. Вот именно по этому она и боялась заводить котов или собак. Опасалась, что они останутся на улице случись с ней что. Племянница и племянник только этого и ждали, чтобы поделить её квартиру в центре города. Так что Фрося тратила свой день и свою маленькую пенсию на то, чтобы накормить всех пушистых и кудлатых в районе. А соседки… А соседки пытались сорвать на ней своё раздражение. Мол, нечего кормить и размножать.
Мол, именно поэтому они и не ловят крыс. После этого, Фрося становилась в боевую позу, упирала руки в боки. Набирала побольше воздуха и начинала… Она мало того, что была в курсе дела кто с кем, когда и сколько, так ещё могла подать всё это так, что было слышно в соседнем районе. Соседки затыкались и сбегали, пока наружу не вышли все их тайные “скелеты из шкафа”. И откуда в этом маленьком теле столько запала и злости возмущались прогнанные и пристыженные соседки. Одно слово – Нахаловна. И действительно. Фрося никогда в жизни ничего для себя не просившая, могла глаза выцарапать, когда ей приходилось заступаться за других.
А зимой. Зимой, как оказалось Нахаловна проходила почти каждый день по пять километров через снег, сугробы, лесок и речку в одну сторону и столько же назад. Чтобы покормить всех, кого бросили жители этого микрорайона на даче. Большой даче на сотню домиков. И делала она это тихо и молча много лет подряд. Брошенные коты и собаки выбираясь из-под домов сбегались и ели. И это помогало им выжить в зимние холода. Но не помогло выжить Ефросинье Михайловне.
Однажды, возвращаясь домой, она провалилась в яму с незамерзшей ледяной водой. Выбраться то она смогла, а вот дойти до дома, уже нет. Так её и нашли с авоськой прижатой к груди. Авоськой в которой она носила еду для обездоленных. Новость мгновенно разнеслась по микрорайону. Соседки Фроси из дома собрались внизу и тихонько плакали. Мужики мялись и почему-то им было стыдно смотреть друг другу в глаза.
Ну, вот что-сказал подполковник в отставке, застёгивая китель на все пуговицы. Нечего, тут. Поехали парни заберём нашу Нахаловну. Надо её по-человечески похоронить. Некому, потому что, кроме нас. Геройский она была человек, судя по всему. Светлой и беззаветной души. Нахаловну забирали столько человек, сколько при жизни ей и не встречались в один день. Скромный гробик поставили в её квартирке, и соседи приходили прощаться. А внизу. Внизу поставили столик с маленькой запиской. “ДЕНЬГИ НА ПОХОРОНЫ ДЛЯ НАХАЛОВНЫ”
И соседи несли, кто сколько мог. Вскоре подтянулись и жильцы из других домов прослышавшие о том, как погибла Ефросинья Михайловна.
А после обеда подъехал огромный джип, и из него вышел пожилой человек в черном пальто, и в сопровождении двух молодых охранников. Он стал напротив стола и сняв шапку что-то долго шептал и даже иногда взмахивал рукой. Потом поднялся наверх, а когда спустился, то одним росчерком пера выписал чек. Соседка отвечавшая за сбор грошей взяла из его рук бумажку и вскрикнула.
Тихо, тихо-сказал пожилой человек. Любимым учеником я её был. Сколько раз она меня из переделок спасала. А я, значит вот забыл, выходит дрянной я был ученик, да и человек так себе. Ты, вот что-продолжил он. Проследи, чтобы всё по высшему разряду было. Памятник поставьте самый лучший, и вот ещё что. Седой человек с охраной замялся. Купи мне рядом с ней место. Хочу, чтобы меня, когда придёт время похоронили рядом с ней. Может, хоть на том свете попрошу у неё прощения.
Он развернулся и тяжелым шагом пошел к машине. И охранники за ним.
На следующий день Нахаловну хоронили. Прослышав о том, как она погибла люди шли и шли. Никогда при жизни Ефросинья Михайловна даже думать не могла, что почтить её память придёт столько незнакомых ей людей.
А памятник поставили такой – собака, и кот сидят рядышком и под их ногами миска полная еды. Хороший памятник. Из черного, дорогого гранита. И место рядом пустое. Для любимого ученика. А на следующий день мужики собрались и пошли на дачи.
Пушистые и лохматые страдальцы не веря своим глазам смотрели, как десятки людей зовут их. Одичав от одиночества, страха и безысходности, они с недоверием и ужасом в глазах подходили и касались тёплых рук, принёсших им еду и самое главное… Самое главное – переноски. Переноски, чтобы всех их разобрать по тёплым домам.
Они смотрели и не верили своим глазам. Не понимая, что спасло их от голодной и холодной смерти. Вырвало из её цепких объятий. Откуда им было знать, что это Нахаловна спасла их. Ценой своей жизни.
Почему? Почему, скажите вы мне! Для того, чтобы они остались живы, должен был погибнуть единственный человек, который заботился о них?
И не говорите мне ничего о судьбе и прочей ерунде…
Потому, что первыми всегда уходят те, кто тихо и незаметно делает то, что другие…
А, впрочем, о чём это я?
Олег Бондаренко.
Свежие комментарии