На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Жизнь - театр

1 157 подписчиков

Свежие комментарии

  • Инна Диаманти (Брежнева)
    Рассказы Бондаренко - бездарная пошлость.Рассказы о животн...
  • Светлана Митленко
    Очень много разрушено, очень. К счастью в последнее десятилетие вроде взялись за ум. Пытаемся сохранить, то что остал...Красоты и музеи П...
  • Светлана Митленко
    Йэх... надо бы еще раз съездить туда. Подумаю как бы это сделать...Красоты и музеи П...

Павел Корин. "Русь уходящая".

Работы Павла Корина, едва ли не единственного из всех художников, видели в оригинале, а не только в репродукциях, десятки миллионов людей. Это мозаики на станции метро "Комсомольская-кольцевая" и витражи на "Новослободской". Павел Корин (в центре) с бригадой мозаичистов в мастерской (1951 год)
Планировалось, что он создаст и витражи для "Детского мира", но помешала начавшаяся борьба с архитектурными излишествами. Созданные им мозаики находятся на станции "Арбатская", на "Павелецкой-кольцевой". Им же создано мозаичное украшение актового зала Московского университета на Воробьевых горах, витражи в помещениях первого этажа высотки на площади Восстания, напротив метро "Баррикадная". Увеличенная во много раз копия коринского портрета маршала Георгия Жукова украшает торцовую стену многоэтажного дома в Хорошево-Мневниках, у эстакады.

Великие события на стенах московского метро

Московский метрополитен Павел Корин начал оформлять в 1950-е годы. На тот момент он уже двадцать лет был заведующим реставрационными мастерскими ГМИИ им. А.С. Пушкина.

По эскизам и под наблюдением Павла Корина на своде станционного зала «Комсомольской кольцевой» сделаны мозаики с изображением русских воинов — Дмитрия Донского, Минина и Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова, советских солдат и офицеров, а также Орден Победы в переходе на радиальную ветку. За оформление «Комсомольской кольцевой» Павел Корин получил Сталинскую премию.Всего для «Комсомольской»-кольцевой было выполнено восемь мозаичных плафонов. Каждый из них обрамлен рамой из фигурной лепнины. На мозаиках изображены Александр Невский, Дмитрий Донской, Кузьма Минин и Дмитрий Пожарский, Александр Суворов, Михаил Кутузов, Владимир Ленин, взятие Рейхстага и Триумф Победы. Изображения расположены в хронологическом порядке. Павел Корин внимательно относился ко всем деталям работы мозаичистов и особенно тщательно следил за набором портретных изображений.

Мозаика с парадом 7 ноября 1941 года на станции «Комсомольская» была заменена изображением с выступлением Ленина на Красной площади перед Красной армией в годы гражданской войны

Два панно, расположенных ближе к лестнице – «Выступление Ленина перед красногвардейцами, отправляющимися на фронт» и «Триумф Победы» – раньше назывались «Вручение гвардейского знамени» и «Парад Победы». На первой мозаике Сталин передавал солдату знамя, а за спиной вождя стояли его сподвижники – Молотов, Каганович и Берия. Партийная верхушка также была изображена стоящей на трибуне Мавзолея на «Параде Победы». Но в 1963 году Павла Корина пригласили «исправить» эти мозаики. Он убрал политиков и изобразил солдат, бросающих поверженные знамена со свастикой к ногам фигуры Родины-Матери. Она держит в вытянутых вверх руках серп и молот, увитые лавром (символом Победы), и пальмовую ветвь (символ Мира). Но не только эти мозаики «Комсомольской»-кольцевой раньше выглядели иначе. На «Взятии Рейхстага» изменено знамя – в медальоне вместо двойного профиля Ленина и Сталина набран заново один профиль Ленина. В мозаике с Кутузовым заставили изменить флаг – убрать двуглавого орла.Один из первоначальных эскизов к мозаике на станции «Новослободская». Ещё на стадии создания мозаики «исчезнут» подростки, а чуть позже с готовой мозаики пропадёт и Сталин…

На станции «Новослободская» архитектор Алексей Душкин сначала хотел украсить пилоны объемными фигурными стеклянными витражами. Даже собирался пригласить для работы над ними Веру Мухину, знакомую москвичам и гостям столицы по скульптуре «Рабочий и колхозница». Но позже отказался от этой идеи и обратился к Павлу Корину. В итоге «Новослободскую» украсили 32 витража. Это был первый опыт работы с «живописью цветными стеклами» для Павла Корина. Изначально он хотел делать в медальонах исключительно орнаментальные композиции. Но в итоге пришлось добавить витражи об уважаемых советских профессиях, хоть они и выпадают из общего стиля станции. На них изображены архитектор, географ, художник, энергетик, музыкант и агроном. Впрочем тему эту я давала. Главной темой станции стала мирная жизнь и созидание – восстановление и поддержание быта после Великой Отечественной войны. Эту же тему поддерживает и мозаика в торце центрального зала станции. На ней изображена пятиконечная звезда, серп и молот, ветви с плодами и колосья – символы труда и плодородия, а также голуби – символ Мира. На переднем плане – женщина с ребенком. Кстати, на первоначальных эскизах Павла Корина образ женщины с ребенком напоминал известный религиозный образ – Сикстинскую Мадонну.

Рабочий и колхозница объединились на станции «Павелецкая»-кольцевая

Станция «Павелецкая»-кольцевая была открыта в 1950 году. Её можно считать гимном плодородию природы. Первоначально на торцевой стене центрального зала находился бронзовый медальон с изображениями Ленина и Сталина, который был перенесён сюда со станции «Площадь Революции». А сейчас здесь можно увидеть большое мозаичное панно с рабочим и колхозницей под гербом СССР, выполненное по эскизу Павла Корина. Так художник выразил тему единства советских рабочих и крестьян. Последней реализованной работой Павла Корина в Московском метрополитене стало мозаичное панно в наземном вестибюле станции «Смоленская» Арбатско-Покровской линии. Первоначально Павел Корин хотел включить в композицию фриза портреты полководцев, участвовавших в битвах на Смоленском направлении. Но разрабатывая финальные эскизы, Корин отказался от этой идеи. Все, кому довелось работать с Кориным, отмечают, с какой смелостью он нарушал каноны живописной и монументальной технологии. Например, в оформлении купола вестибюля он применил свой инновационный подход: парящий под потолком торжественный венок выполнен в необычной для того времени технике. Его основа написана по мокрой штукатурке, а затем Павел Корин собственноручно прописал венок приготовленной яичной темперой – краской, традиционно используемой в иконописи. Работая над фризом «Смоленской» Павел Корин смешал смальту с флорентийской (мраморной) мозаикой. На орден Победы он ещё добавил кусочки стекла, которые своим сиянием так напоминают драгоценные камни.Орден Победы над порталом эскалаторного тоннеля на станции «Смоленская»

Станция «Арбатская» была открыта вместе со «Смоленской» – 5 апреля 1953 года, через месяц после смерти Сталина. В тот момент, когда начали строить Арбатско-Покровскую линию, Павел Корин как раз закончил работу над мозаиками «Комсомольской». И ему сразу заказали мозаики для сводов центрального зала «Арбатской». Художник продолжил создавать композиции на тему «Становление Руси». Он изобразил портреты Юрия Долгорукого, Ивана III, Дмитрия Донского, Александра Невского, Иосифа Сталина и других. На некоторых мозаиках Корин решил изобразить не людей, а воинские эмблемы и оружие. Всего было запланировано 25 панно. В 1961 году, после XXII съезда КПСС, Павла Корина попросили переработать некоторые эскизы для «Арбатской» – видимо, ещё теплилась надежда на их реализацию! Но задумки художника для «Арбатской» так и не были воплощены. Как позднее писал Павел Корин: «…общими усилиями эти эскизы были провалены».Эскиз мозаики для станции «Арбатская» (1952 год)

Для станции метро «Новослободская» Павел Корин нарисовал эскизы 32 витражей — они стали его первой работой в этой технике, и эскиз мозаичной картины «Миру — мир», на которой изображена мать с ребенком на руках. Сделаю по этой станции отдельную тему.Станцияч метро Новослободская. 

«Рабочий и колхозница» на торцевой стене зала «Павелецкой» и мозаика с эмблематикой русского и советского оружия в вестибюле станции «Смоленская» — это тоже работы Павла Дмитриевича.

Нет сомнения — Павел Корин был выдающимся мастером монументального искусства, считая, что «великие события истории, изображенные на стене, дадут народу не меньше, чем книга, прочитанная миллионами».

Однако, при всей популярности этих работ, а также известных портретов его современников — художников Мартироса Сарьяна, Кукрыниксов и Ренато Гуттузо, актера Рубена Симонова и еще целого ряда деятелей культуры, — их вряд ли можно назвать "чудом России". Предполагалось, что им станет огромная картина, героями которой будут совсем другие люди. Михаил Нестеров, посвященный в общий замысел этой картины и видевший этюды к ней, сказал Корину при визите в его мастерскую в марте 1934 года: "От всей души желаю, чтобы вы написали одну из значительнейших картин русской живописи".

Однажды в 1931 году писатель Максим Горький подсел к художнику Павлу Корину и сказал:
– Знаете что, напишите-ка с меня портрет.

Художник ответил, что ещё ни разу не писал портрет, поэтому боится пустой траты времени. Но в итоге согласился. Так было положено начало удивительному сотрудничеству и дружбе маститого писателя с малоизвестным тогда ещё художником, который вскоре прославится как лучший портретист Советского Союза. Всем знакомый по школьным учебникам портрет князя Александра Невского, портрет «демона войны» маршала Жукова, портреты художников Михаила Нестерова и Кукрыниксов, писателя Алексея Толстого, академика Зелинского, Сергея Коненкова и Василия Качалова – это всё Корин. Но началось всё с Горького. Впрочем, речь не об этом. Павел Корин

Так вот, однажды Максим Горький после очередного сеанса позирования увидел в углу мастерской сваленные в кучу этюды – наброски какого-то грандиозного полотна: торжественный крестный ход священников под мрачной громадой Успенского собора Московского кремля – яростно сверкали на солнце купола, а внизу разливалось сияние от шитых золотом архиепископских одежд.
– Что это? – заинтересовался писатель.
– «Реквием», – не очень уверенно ответил художник.
– Нет, друг мой, название должно определять содержание, а в этом названии я не вижу этого...

Писатель еще раз внимательно посмотрел на этюды, задумчиво покачал головой: нет, нельзя в годы Второй Безбожной пятилетки быть таким неосторожным. Павел Корин. Фрагмент портрета А.М. Горького

– Понимаете, это же все уходит из нашей жизни.  Уходящая натура – уходящие люди... Кстати, помните, у Сергея Есенина есть такое замечательное стихотворение «Русь Уходящая»?
И тут же начал декламировать:

«Я уходящих в грусти не виню,
Ну где же старикам
За юношами гнаться?
Они несжатой рожью на корню
Остались догнивать и осыпаться...»

– Да, – резко подвел итог размышлениям писатель. – Я бы так и назвал: «Русь уходящая».
– Вот спасибо, Алексей Максимович, – с жаром воскликнул Корин,  – непременно воспользуюсь вашим советом.
Поддержка и покровительство всемогущего «инженера душ человеческих» была ему тогда очень необходима. 
Павел Корин в студии рядом c картиной "Портрет художников Кукрыниксов" (1958 год)У каждого художника есть своё главное полотно – его визитная карточка, его душа, распятая на подрамнике, его воплощённая мечта. У Корина таким главным полотном стала воображаемая картина – задуманный «Реквием», или «Русь уходящая», так и не был никогда написан, несмотря на то что Павел Дмитриевич несколько десятилетий работал над композицией картины, написал цикл портретов, сделал этюды интерьеров Успенского собора Московского кремля. По его замыслу, это должно было быть эпическое полотно – 40 квадратных метров, почти столько же, сколько и «Явление Христа народу» Александра Иванова. Павел Корин. Русь уходящая

Но когда картина вдруг предстала перед мысленным взором во всех подробностях, когда он вдруг со всей ясностью понял, что именно он хочет нарисовать, вернее, ЧТО как будто бы само собой явилось из сотен эскизов и рисунков, его руки словно парализовало от страха.

И он так и не притронулся к огромному загрунтованному холсту, который сделали специально для Корина. Много лет этот гигантский холст немым укором стоял в его мастерской.

Но в искусстве многие вещи совсем не зависят от воли творца, вернее, тех людей, которым Творец поручает что-то создать для Своих надобностей. Раз уж Творцу что-то нужно, то это появится в любом случае, можете даже и не беспокоиться. И поэтому ненаписанное полотно Корина так или иначе всё равно появилось на свет – пусть и в виде эскизов и множества разрозненных этюдов.

Творцу же требовалось послать чадам Своим Знак.Павел Корин с самого раннего детства обещал служить Богу, ведь он появился на свет в июле 1892 года в знаменитом на весь мир селе Палех Владимирской губернии – в семье потомственных русских иконописцев. В десять лет Павел, как и его старшие братья, был принят в иконописную школу Палеха, затем он с братом Александром уехал на заработки в Москву, поступил учиться в Московское училище живописи, ваяния и зодчества (МУЖВЗ).

Одновременно они с братом подрядились работать в артель «богомазов» К.П. Степанова при Донском монастыре, где охотно брали палехцев. Так братья Корины и попали на строительство храмов для Марфо-Мариинской обители в Москве, которая создавалась на средства великой княгини Елизаветы Федоровны, родной сестры императрицы Александры Федоровны. В Марфо-Мариинской обители тогда работали лучшие церковные живописцы того времени: Виктор Васнецов, Василий Поленов, Михаил Нестеров. Именно Михаил и стал на долгие годы другом и наставником Павла Корина. Вместе с Нестеровым они расписали главный купол храма Покрова Богородицы Марфо-Мариинской обители,  а далее уже один Павел Корин оформил подкупольное пространство храма, своды окон и дверей. Фреска Михаила Васильевича Нестерова Фреска Михаила Васильевича Нестерова "Христос в доме Марфы и Марии" Покровского храма Марфо-Мариинской обители

Кстати, в монастыре Павел Корин нашёл и свою будущую жену – воспитанницу обители Прасковью Тихоновну.

Затем настали тяжёлые и голодные революционные годы. Марфо-Мариинская обитель была закрыта, княгиня Елизавета Федоровна арестована и казнена. Чтобы хоть как-то прокормить семью, Павлу Корину пришлось устроиться в анатомичку 1-го Московского университета: он зарисовывал различные органы трупов, также он преподавал технику рисунка в МУЖВЗ (вернее, после революции училище сменило название на 2-е Государственные художественные мастерские). Княгиня Елизвета Федоровна

Но, несмотря на все гонения, художник остался верен православию и глубоко сочувствовал всем событиям Русской церкви этого периода. Также Корин глубоко переживал арест патриарха Тихона в мае 1922 года и суд над предстоятелем церкви. Как и многие сотни москвичей, он посчитал своим долгом отнести передачу патриарху, заключённому в бывших казначейских покоях Донского монастыря. Корин тоже ездил в Донской, передал посылку с продовольствием и тёплыми вещами, сшитыми бывшими монахинями Марфо-Мариинской обители, и в благодарность получил фотографию патриарха и ответ на клочке бумаги: «Получил и благодарю. Патр. Тихон». Эту записку, приклеенную к обратной стороне фотографии, Павел Дмитриевич как благословение всегда хранил у себя.Патриарх Тихон

Ещё большее потрясение на художника произвела смерть патриарха в апреле 1925 года. Несмотря на негласные запреты, толпы людей шли проститься с патриархом в Донской монастырь, где в течение нескольких дней стоял гроб. Корин был там все те дни, и увиденное им массовое народное стояние у гроба патриарха произвело на него необычайно сильное впечатление. Запомнились и слова проповеди митрополита Трифона (Туркестанова):
Мы должны нести крест, и я заметил, что как бы в напоминание об этом нас постигают скорби, иногда ожидаемые, иногда большей частью катастрофические, как теперь...

В своём дневнике Павел Корин писал:
«Донской монастырь. Отпевание Патриарха Тихона. Народа было великое множество. Был вечер перед сумерками, тихий, ясный. Народ стоял с зажжёнными свечами, плач, заупокойное пение. Прошёл старичок-схимник. Около ограды стояли ряды нищих. В стороне сидел слепой и с ним мальчишка лет тринадцати, пели какой-то старинный стих. Помню слова: «Сердца на копья поднимем». Это же картина из Данте! Это «Страшный суд» Микеланджело, Синьорелли! Написать всё это, не дать уйти. Это – реквием!»

Свой замысел художник связывал с «Реквиемом» Берлиоза:
«Помни “День гнева”, какое величие! Вот так бы написать картину. “День гнева, день суда, который превратит весь мир в пепел”. Какая музыка! Этот пафос и стон должен быть в моей картине. Гром, медные трубы и басы. Этот почерк должен быть!».

Так возник замысел картины, увековечивающей образы русского духовенства и верующих, которые, казалось, скоро совсем исчезнут в новой безбожной России.
Корин стал ходить с записной книжкой на службы в московские храмы, зарисовывая особенно заинтересовавшие его лица.
Вскоре он познакомился и с митрополитом Трифоном – бывшим дворянином и бывшим настоятелем московского Богоявленского монастыря, который добровольно отправился полковым священником на Первую мировую войну, заработав несколько боевых ранений. В Москве он вёл совершенно нищенскую жизнь. Согласившись позировать для будущей картины, владыка Трифон дал Корину  рекомендательное письмо, в котором он просил других архиереев оказать помощь художнику. Более того, многие видные священники соглашались позировать живописцу только потому, что прежде ему позировал сам владыка Трифон! Благодаря помощи владыки Корин мог познакомиться и с тайными монахами из разогнанной Смоленской Зосимовой пустыни Владимирской епархии, и с монахинями закрытого Вознесенского монастыря в Московском кремле, которые скрывались от гонений.
Павел Корин. Трифон (Туркестанов). (Фрагмент картины)Орудием Божьего замысла стал и Максим Горький, заказавший по совету Михаила Нестерова у бедного художника огромный портрет – в два человеческих роста. Он содействовал тому, что Павла Дмитриевича взяли на работу в реставрационные мастерские Пушкинского музея, также он устроил поездку братьев Кориных в Европу и Италию для знакомства с шедеврами мирового искусства.
Но, главное, Горький создал все условия для осуществления масштабного замысла «Реквиема».
Прежде всего он договорился о том, что Корин мог свободно рисовать этюды в Успенском соборе Московского кремля, ведь в те годы все кремлевские храмы были закрыты для посещения. 
Павел Корин. Рисунок в Усепенском соборе Кремля

Также он выбил для художника новую просторную мастерскую на Малой Пироговской улице, где мог поместиться огромный холст для картины (сам холст был по личной просьбе Горького сделан по спецзаказу в Ленинграде).

Но в 1936 году Горький умер, и для Корина наступили чёрные дни. На него буквально обрушился поток обвинений в том, что он «оторвался от действительности, не участвует в развитии пролетарского искусства, ушёл в живописание реакционной среды».

Вчерашние друзья строчили на него доносы в НКВД: «Подготовка П. Корина к основной картине выражается в сотне эскизов, натурщиками для которых служат махровые изуверы, сохранившиеся в Москве, обломки духовенства, аристократических фамилий, бывшего купечества и пр. Он утверждает, но весьма неуверенно, что вся эта коллекция мракобесов собрана им для того, чтобы показать их обреченность. Между тем никакого впечатления обреченности, судя по эскизам, он не создает. Мастерски выписанные фанатики и тёмные личности явно превращаются в героев, христиан-мучеников, гонимых, но не сдающихся поборников религии».

В газете «Известия» в апреле 1937 года были опубликованы две обличительные статьи, где Корин назван «реакционером»: «в его мастерской троцкистско-фашистская нечисть создала лабораторию мракобесия».

Казалось бы, после таких доносов судьба художника была предрешена, но Господь хранил Корина. В итоге все репрессии ограничились только тем, что Третьяковская галерея убрала из постоянной экспозиции все его картины, объявленные «формалистской мазнёй».

Ему пришлось почти полностью скрыть свой внутренний мир от окружающих. Зажигая дома лампадку перед иконами, собранными им с огромной любовью и пониманием их духовной и художественной ценности, знакомым, знавшим, что он верующий, православный, церковный человек, он говорил: «Зажжёшь, сядешь напротив, и как-то приятно и легко станет на душе. Сверкнет этаким светлячком свет тихо и красиво…»

Отношение к художнику изменилось только во время  войны, когда в 1942 году Павел Дмитриевич по заказу Комитета по делам искусств СССР создал триптих «Александр Невский», где святой русский князь, закованный с ног до головы в стальные латы, стоял на фоне знамени с ликом Христа. Сталин был в восторге – именно такой железный русский исполин без всяких «васнецовских» кафтанов и сафьяновых сапожек и мог сломать хребет фашистскому зверю. Павел Корин. Триптих «Александр Невский»

Также Корин руководил реставрацией полотен Дрезденской галереи. В разрушенном Владимирском соборе Киева он реставрировал фрески Виктора Васнецова и Михаила Нестерова, за что ему было присвоено звание народного художника СССР, он стал лауреатом Ленинской и Сталинской премий.

В то же время он продолжал работать над своим главным замыслом. В 1948 году он рассказал о своем замысле патриарху Алексию (Симанскому), который с готовностью согласился позировать художнику. Состоялось несколько сеансов, но патриарха все время отвлекали суетные дела: кто-то звонил по телефону, требовалось решить какие-то самые срочные и неотложные дела, имевшие важное политическое звучание.

В конце концов они с Алексием условились, что Корин с супругой приедут в Одессу, где будет отдыхать патриарх, и там можно будет продолжить работу, совмещая её с отдыхом на море. Но внезапный инфаркт помешал Корину осуществить задуманное. В последние годы ни признание, ни персональные выставки уже не радовали Павла Дмитриевича: его близкие не раз отмечали, что Корин часто с горечью повторял, что не выполнил своего предназначения, не закончил своей самой главной картины.
Но случилось неожиданное: картина стала существовать сама по себе. И совсем не такая, какой её задумал сам художник.
Посмотрите внимательно на эскиз. Павел Корин. Русь уходящая

Красный цвет богослужебных облачений митрополита Трифона и стоящих за его спиной патриархов ясно говорит нам о том, что это праздничное Пасхальное богослужение. Можно даже с точностью установить дату: это 5 мая 1918 года. Именно в этот день епископ Дмитровский Трифон Туркестанов, викарий Московской епархии, возглавлял последнее Пасхальное богослужение в Успенском соборе, которое оказалось и последним богослужением в соборе вообще – после этого большевики закрыли доступ в храм для верующих.

Но дата здесь имеет очень условное значение. Это Пасхальное богослужение проходит уже в мистическом и метафизическом пространстве, ведь славить воскресшего Христа собрались и живые, и воскресшие из мёртвых патриархи: святитель Тихон (Беллавин) и Сергий (Страгородский), митрополиты и епископы, священники и монахи, сгинувшие в жерновах тех лет.Успенский собор Кремля

«Не дивитесь сему: ибо наступает время, в которое все, находящиеся в гробах, услышат глас Сына Божия, и изыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло в воскресение осуждения».

Кажется, что стоящие спиной к алтарю Успенского собора люди только и ждут знака дьякона, чтобы уйти из храма навсегда по завершении службы. Погашены огромные паникадила, в соборе уже установлены строительные леса, Царские врата уже закрыты...
Но на самом деле художник изобразил самое начало Пасхальной службы – каждение. Вот сейчас протодьякон отец Михаил, приподняв правую руку с кадилом, низко поклонится и возгласит густым басом:
– Благослови, владыко, кадило!
Но при этом обращается он не к митрополиту Трифону, и рука его вытянута не на восток, как обычно, не к алтарю и не к служащему митрополиту Трифону, а на запад.
Туда же смотрит и сам митрополит Трифон, широко открыв от удивления единственный зрячий глаз, и все патриархи, и все стоящие в храме. И нельзя не задуматься, что же ТАКОГО увидел митрополит?

Если представить себя на месте митрополита Трифона и посмотреть в том же направлении, то очевидно, что его взор обращен на образ Спасителя на фреске «Страшный суд», которую по традиции всегда располагают на западной стене каждого православного храма.
Но там уже не фреска: и стены храма, и сами Небеса разверзлись в ожидании Второго пришествия.
Именно у Христа воскресшего и грядущего судить живых и мёртвых и испрашивает благословения протодиакон, именно Спаситель – Живой и Воплощенный Бог – отныне является предстоятелем на этой литургии, предваряющей наступление Страшного суда.

Нет, Русская церковь никуда не собирается уходить. Она собрана здесь самим Христом в ожидании скорого суда, который готовится принять спокойно и с любовью к Господу.
«И он сказал мне: это те, которые пришли от великой скорби; они омыли одежды свои и убелили одежды свои Кровию Агнца. За это они пребывают ныне перед престолом Бога и служат Ему день и ночь в храме Его, и Сидящий на престоле будет обитать в них» (Откровение святого Иоанна Богослова).

Страшный суд уже начался.

Путеводитель по картине «Русь уходящая»: кто есть кто.

«Русь уходящая»: Церковь выходит на последний парад

Главное дело жизни Павла Корина — картина «Реквием. Русь уходящая». Над эскизами к ней он работал более сорока лет, но так и не приступил к написанию большого полотна. Картину называют одним из грандиозных художественных замыслов ХХ века.

Например, на картине мы видим Патриарха Московского и всея Руси Алексия I, архимандрита Сергия — духовника Марфо-Мариинской обители. Одним из первых духовных лиц, которые позировали Корину, стал митрополит Трифон (Борис Петрович Туркестанов), который широко почитался народом как подвижник и проповедник. Многие из изображенных были репрессированы во время борьбы с тайными монашескими братствами в Москве в 1920–1930-е годы.Митрополит Трифон (фрагмент)

Вскоре изменился и замысел картины: теперь главной стала не идея гибели духовной традиции, а мысль о неистребимости Церкви как вечного источника духа.

На вопрос, где и как он писал портреты «Реквиема», Корин отвечал: «Ходил по церквам, там и встречал этих людей, приводил к себе и писал». Художник признавался, что «изображал людей убежденных, но фанатиков не изображал».

«Мне трудно Вам объяснить, почему я писал это, но все-таки я скажу, что трагедия моих персонажей была моей бедой. Я не смотрел на них со стороны, я жил с ними, и сердце мое обливалось кровью» (из писем Павла Корина В. М. Черкасскому).

И хотя Корин называл эти работы «этюдами», по своим художественным свойствам это полноценные портреты. 29 портретов-этюдов для масштабной композиции сегодня хранит Третьяковская галерея. Часть из них можно увидеть на экспозиции:

Иеромонах Феодор (Олег Павлович Богоявленский)Преподобномученик Феодор был одним из членов тайной монашеской общины Высоко-Петровского монастыря. В 1933 году его арестовали и приговорили к трем годам исправительно-трудовых работ. Иеродиакон Феодор имел неоконченное высшее образование и в лагере помогал тюремному врачу лечить заключенных.

После освобождения он служил в подмосковных храмах, но отказался заниматься доносительством. За это получил запрет жить в Московской области и переселился под Тверь. В июле 1941 года его обвинили в создании «подпольной организации церковников», арестовали и поместили в Бутырскую тюрьму, где допрашивали и пытали, но безуспешно. В 1943 году следствие развалилось и всех привлеченных по этому делу освободили. Сам иеромонах Феодор был осужден на пять лет ссылки и через месяц скончался в тюрьме в Балашове. Место его захоронения неизвестно.

В августе 2000 года причислен к лику святых Новомучеников и Исповедников Российских на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви.

Иеромонах Пимен (Сергей Михайлович Извеков). С 1971 по 1990 год — Патриарх Московский и всея Руси

В 1930–1940-х неоднократно подвергался арестам. В 1941-43 годах участвовал в Великой Отечественной войне, был ранен. Внес большой вклад в укрепление отношений между Православными Церквями разных стран, награжден орденом Трудового Красного Знамени «за активную миротворческую деятельность». По инициативе Патриарха Пимена в 1989 году были канонизированы Патриархи Тихон и Иов.Иеромонах Пимен (на переднем плане)

Из-за нечеткой надписи, оставленной Кориным на подрамнике, есть два предположения, кто изображен за Патриархом Пименом. Либо это епископ Антонин (Александр Андреевич Грановский), богослов, исследователь и знаток древних языков, ученый и переводчик раннехристианских текстов. В 1921 году был запрещен в священнослужении за самовольные изменения в литургии. Активно сотрудничал с советской властью, выступал за низложение и арест Патриарха Тихона. Был одним из лидеров обновленческого церковного раскола. Либо это кто-то из иерархов, служивших в 1920–1930-е годы, — Антоний Миловидов, Антоний Панкеев, Антоний Романовский.

Схиигумения Фамарь (Тамара Александровна Марджанова (Марджанашвили)

Родилась в Грузии в княжеской семье. В совсем юном возрасте ушла послушницей в Бодбийский монастырь, где потом приняла постриг с именем Ювеналия, а в 1902 году стала игуменьей. Вскоре ее перевели в Москву и назначили настоятельницей Покровской общины сестер милосердия. Спустя пять лет основала в Подмосковье Серафимо-Знаменский скит.Схиигумения Фамарь

После его закрытия в 1924 году жила в покоях великой княгини в Марфо-Мариинской обители, позднее вместе с несколькими сестрами основала трудовую артель в подмосковном селе Перхушково: делали игрушки и шили одеяла. В 1931 году монахиню арестовали и отправили в ссылку в Иркутскую область, Корин успел написать ее после возвращения. А в 1936 году она скончалась.

В 2016 году канонизирована Грузинской Православной Церковью.

Сергей Михайлович Чураков (справа) и Степан Сергеевич Чураков

Сергей Михайлович — художник, мастер деревянной скульптуры, чьи работы получили диплом в 1925 году на международной выставке декоративного искусства в Париже.
В начале 30-х был главным художником Гжельского керамического завода. Его работы хранятся в собраниях Третьяковки, а также нескольких региональных музеев.Чураковы

Его сын Степан Сергеевич — тоже художник и реставратор. Учился у Веры Мухиной на отделении скульптуры, позже стал учеником Павла Корина и после был зачислен в реставрационную мастерскую Музея изящных искусств (ГМИИ им. Пушкина). В 60–70-х годах руководил реставрационными мастерскими после Павла Дмитриевича.

Нищий

Корин вспоминал, что встретил старика нищего на паперти Дорогомиловского Богоявленского собора (позднее взорванного) и с трудом привел в мастерскую.Некоторые люди, изображенные на подготовительных портретах, не вошли в эскиз 1935–1959 годов. Сам эскиз хранится в Третьяковской галерее.

Портреты современников и «сила человека»

«А в громадном портретном наследии Корина, разве в них не те же характеры, что и в этюдах к картине? Те же, это их продолжение. Те же героические, трагические и возвышенные черты. Корина всегда влекла микеланжеловская сила человека» (В.И. Иванов. Памяти Павла Дмитриевича Корина).

Работа над «Русью уходящей» — так получилось в силу времени и обстоятельств — шла, как принято говорить, «в свободное от основной работы время», хотя всегда была для Павла Корина главной. Слава к художнику пришла во многом благодаря работе над портретами современников: ученых, писателей, военачальников, артистов. За эту серию он получил Ленинскую премию.

Сегодня некоторые работы художника находятся в экспозиции Третьяковской галереи, некоторые в запасниках музея. Часть из них можно увидеть на выставке:

Портрет А.М. Горького, 1932

С портрета Максима Горького началась карьера Павла Корина как живописца современников.
Корин и Горький познакомились в сентябре 1931 года, тогда писатель пришел в гости к молодому художнику в его дом-мастерскую на чердаке дома на Арбате. С того момента началась их большая дружба — Горький стал для Корина в каком-то смысле защитой от идеологически правильных и скептично настроенных по отношению к художнику соотечественников.Подсказав новое название картины («Русь уходящая» вместо «Реквиема») Горький спас художника от многих неприятностей. Пригласил в поездку по Италии — посмотреть великих мастеров. Ну, я об этом уже выше говорила. Италия стала для художника настоящей академией искусств. Так же именно Горький организовал обустройство новой мастерской Корина.

Портрет М.В. Нестерова, 1939

Корин и Нестеров познакомились в 1911 году. Тогда Павел приехал из родного села Палех, где окончил иконописную школу, и в Москве устроился работать в иконописную палату Донского монастыря. Там он и познакомился с художником Михаилом Нестеровым: тот увидел в юноше талант и взял к себе в помощники — Корин помогал расписывать Покровский храм Марфо-Мариинской обители. А Нестеров стал для него не просто учителем, но и наставником по жизни.

В экспозиции есть и другие известные портреты:

Портрет маршала Г.К. Жукова, 1945

«В портрете Георгия Константиновича Жукова я хотел отразить и несгибаемую волю нашего народа, и торжество победы», — говорил Корин.

Портрет художников Кукрыниксов, 1957–1958

(Кукрыниксы (псевдоним по первым слогам фамилий) — творческий коллектив советских художников-сатириков: Михаила Куприянова, Порфирия Крылова и Николая Соколова)

«Их сатира — плакаты во время Великой Отечественной войны разили врага не хуже наших “Катюш”, и по сие время они в политической сатире стоят на передовой линии», — говорил Корин.

Портрет В.И. Качалова, 1940

(Василий Качалов — один из ведущих актеров Московского Художественного театра)

«Александр Невский» — заказ во время войны

Целую стену на выставке в Третьяковской галерее занимает исторический триптих «Александр Невский», во многом благодаря которому нам знаком образ великого князя. Этот жанр занимал важное место в творческой биографии Корина.

Исторический триптих «Александр Невский» Павел Корин писал в 1942–43 гг. по заказу комитета по делам искусств — тема противостояния захватчику тогда была центральной. Чтобы написать латы, шлем и кольчугу, Корин ходил в Исторический музей, а для боковых картин триптиха — композиции «Северная баллада» (слева) и «Старинный сказ» (справа) — ему позировали натурщики.

Прообразами персонажей послужили сказительница из Архангельской губернии и сказитель из Карелии. Кстати, в образе молодого воина в «Северной балладе» изображен иеромонах Феодор.В феврале 1944 года огромную копию триптиха, которую написали сами солдаты, установили при въезде в освобожденный Великий Новгород.

Одна из лучших в СССР коллекция икон

За свою жизнь Павел Корин собрал одну из лучших в СССР коллекций древнерусского искусства. 
Выбрав путь светского художника, он не оставил интерес к иконописи и покупал иконы в течение многих лет за гонорары от своих картин. «Я собираю иконы не ради удовольствия. Глядя на них, я творчески расту», — говорил он.
Будучи потомственным иконописцем, Корин как мало кто в его время понимал значение и ценность древних икон. Его стремление сохранить произведения древнерусской иконописи привело к созданию иконописной коллекции, сравнимой по качеству раритетов с собраниями гос. музеев. Древнейшим произведением в коллекции Корина является новгородская икона Божией Матери «Знамение» XII в. В собрание вошли иконы «Спаситель» (кон. XIV - нач. XV в.) из Юрьева монастыря в Новгороде, «Спас Нерукотворный» Симона Ушакова (посл. треть XVII в.), иконы строгановского письма и др.
Корин профессионально осуществлял реставрацию, расчистку древних икон, бережно и творчески относился к своей коллекции. Так, он подобрал к царским вратам северных устюжских писем изящные столбики строгановского письма, превосходно их дополняющие; соединил разъятые на 4 части 2-рядные иконописные створки работы Емельяна Москвитина (нач. XVIII в.) и др. Хотя главным критерием его выбора было качество иконописи, постепенно, как признавался сам Корин, сформировалась коллекция, в которой оказались представлены почти все русские иконописные школы. Помимо иконописи в собрании Корина имеется лицевое шитье (шитые пелены кон. XVI в.), несколько крестов-энколпионов нач. XII в., панагии XV в., медное литье - кресты и складни. 

Свое собрание древнерусского искусства — всего 228 предметов — Павел Корин завещал Третьяковской галерее. Среди этих икон есть совершенно уникальные, очень древние святыни.

Фрески по заказу Елизаветы Федоровны

В 1916 году по заказу настоятельницы Марфо-Мариинской обители великой княгини Елизаветы Федоровны Павел Корин расписал подземную усыпальницу, где должны были быть захоронены сама настоятельница и сестры обители.Сегодня фрески нуждаются в реставрации, поэтому закрыты от глаз посетителей.

Дом Павла Корина — «малый музей» Третьяковки

Более тридцати лет Павел Корин жил в здании бывшей прачечной на улице Малая Пироговская близ Новодевичьего монастыря. В одной половине дома была жилая часть, в другой — мастерская. Все свое имущество Павел Корин завещал жене Прасковье Тихоновне, а в случае ее смерти — Государственной Третьяковской галерее с единственным условием — сохранить в доме все, как при жизни художника.

После смерти мужа Прасковья Корина попросила министра культуры СССР Екатерину Фурцеву принять в дар Третьяковке коллекцию древнерусского искусства и образовать в доме их семьи художественный музей.
В 1971 году мемориальный Дом-музей открылся для посетителей как часть Третьяковской галереи.
В 2009 году музей закрыли на реконструкцию — дом нуждался в ремонте. Пока наследие Павла Корина хранится в запасниках галереи.Дом-музей. Фото: museum.ru

Дом закрыт на реконструкцию с 2009 года. В этом году вроде планируют открытие.

«Вера — это великая вещь!»

Некоторые проекты Павла Корина не были реализованы: мозаика на станции метро «Арбатская», где он хотел продолжить тему «Становление Руси», мозаичный фриз для Большого зала Дворца Советов, мозаика «У Лукоморья» в Центральном детском магазине на Лубянке. Более подробно о творчестве Павла Корина можно узнать в его виртуальном музее. Специально даю ссылку, чтоб сами там побродили, кому интересно.По совету А. М. Горького у картины появилось второе название — «Русь уходящая», и это, по убеждению Корина, было «своеобразной охранной грамотой».

 Павел Дмитриевич несколько десятилетий работал над композицией картины. Сначала он выстраивал композицию в виде шествия, процессии, крестного хода (композиция 1927 года). На последнем эскизе, который сам Корин датировал 1935–1959 годами, действие происходит в центральном пространстве Успенского собора Московского Кремля. Писать этюды на территории Кремля художнику разрешили по ходатайству А.М. Горького.
    После того, как в 1930-х годах Корин получает возможность работать в Московском Кремле, у него появляется вариант эскиза, где действие происходит на Соборной площади. Под рисунком художник записывает свои соображения по композиции картины.
Вместе с композицией менялся и замысел художника: первоначальная идея конца Церкви и гибели духовной традиции преобразовалась в идею неистребимости Церкви как вечного источника духа. После смерти Горького один из первых Маршалов Советского Союза Клим Ворошилов настоятельно убеждал его прекратить работу, которая может трактоваться как «воспевание Церкви».
Хотя большая часть подготовительных работ к «Реквиему» по своим художественным свойствам имеют право называться полноценными портретами, сам Корин все-таки называл их этюдами.
Большинство присутствующих на эскизе были реальными участниками народного прощания с патриархом Тихоном. Многие из изображенных были репрессированы в ходе борьбы с тайными монашескими братствами в Москве в 1920–1930-е годы.
Некоторые люди, изображенные на подготовительных портретах, не вошли в эскиз 1935-1959 гг.
Иерей Сергий Успенский (старший)
Потомственный православный священник. В течение нескольких десятилетий служил в церкви Спаса Преображения на Песках на Арбате, был настоятелем этого храма и благочинным 2-го отделения Пречистенского сорока, старшим благочинным Москвы. Заботами отца Сергия при храме Спаса Преображения на Песках были открыты приходская школа и богадельня. Радея о нравственном состоянии народа, отец Сергий создал специальное Попечительство по борьбе с пьянством.
Известный в Москве своим благочестием, отец Сергий Успенский был избран заместителем председателя Совета объединенных приходов Москвы и губернии А. Ф. Самарина. Совет был создан для организации церковной жизни в условиях открытых гонений. В 1919 году, за попытку защиты храмов, отец Сергий был арестован вместе с А. Ф. Самариным и обвинен в организации активного сопротивления новой власти. Был приговорен к пятнадцати годам тюрьмы, но вскоре срок заменили на условный.
В марте 1922 года отец Сергий повторно арестован в ходе компании по изъятию церковных ценностей. В числе прочих был обвинен в организации «преступного сообщества», возглавляемого Патриархом Тихоном, и в призывах к сопротивлению властям. Приговорен к десяти годам лишения свободы с конфискацией имущества и поражением в правах на пять лет. 16 февраля 1923 г. наказание было заменено на условное освобождение в связи с преклонным возрастом отца Сергия.
Скончался в 1930 году.
«Я вглядывался в лица людей, изображенных Кориным, ощущал огромную духовную энергию и силу характеров, любовался, как естественно и мощно лепится форма, тлеют и разгораются краски его полотен» (В.П. Толстой, «О П.Д. Корине»).
Павел Корин о «Реквиеме»
«9 и 10 марта слушал подряд два раза в Большом зале Консерватории „Реквием“ Берлиоза. Этот пафос и стон должен быть в моей картине, гром, медные трубы и басы. Этот почерк должен быть».
— из дневника Павла Корина (март 1936 года)
Я никогда не забуду одного из тех, кого я писал, он говорил: «Мне нужно немножечко веры». «Немножечко веры» — как хорошо сказано! Вера — это великая вещь! <…> Вера — это одно из самых замечательных проявлений человеческого духа… Превыше всего ценю в человеке веру. Веру — в широком смысле. Верить можно и в Бога, и в Родину, и в народ… Некоторые из моделей «Руси» в годы Великой Отечественной войны самоотверженно работали на победу, служили в Советской Армии.
— из бесед Павла Корина с Л.С. Зингер
Когда читал главы о моем одиночном портрете и о нашем с братом двойном, я плакал, плакал от нахлынувших на меня воспоминаний. Вы разворошили во мне многое, многое… А главное — мою рану — мою картину, о которой так много говорил Михаил Васильевич. Ему хотелось ее увидеть, хотелось, чтоб она была написана.
— из писем Павла Корина С. Н. Дурылину
<…> Елоховский патриарший собор <…> Под пение размечтался о своей картине, о своих былых замыслах. Да, я мог бы написать картину, картину возвышенную — торжественную.
— из дневника Павла Корина (апрель 1952 года) после посещения богослужения в Елоховском соборе
Мне трудно Вам объяснить, почему я писал это, но все-таки я скажу, что трагедия моих персонажей была моей бедой. Я не смотрел на них со стороны, я жил с ними, и сердце мое обливалось кровью
— из писем Павла Корина В. М. Черкасскому

Еще некоторые работы художника:

Схимница из Ивановского монастыря

Собор Святого Петра в Риме

Портрет М.К.Холмогорова

Моя Родина

Портрет Ренато Гуттузо

Портрет летчика М.М. Громова

Портрет Н.А. Пешковой

Портрет С.Т.КонёнковаКняжна Голицына, игуменья Евгения и молодая монахиняФрагментСтоит помнить, что именно благодаря Корину некоторые архитектурные жемчужины и святыни остались на своем менсте. В 30-х гг. XX в. К. составлял списки московских храмов, наиболее ценных с архитектурной и исторической точки зрения; тем не менее многие из них были уничтожены. В 40-х гг. XX в., как член Комиссии по охране памятников искусств, он отстаивал церковь Покрова Богородицы Марфо-Мариинской обители с нестеровскими росписями, уделял внимание состоянию Преображенского собора Новоспасского монастыря, Владимирской церкви Сретенского монастыря, храмов Новодевичьего монастыря. В 60-х гг. Колрин призывал сохранить церковь Воскресения Христова в Кадашах и ее ландшафтное окружение. В последние годы жизни он принимал активное участие в общественной жизни, выступал и по вопросам охраны памятников старины. У Корина вызывало тревогу продолжавшееся небрежение по отношению к духовному и художественному наследию, он первым в советское время заговорил о необходимости восстановить всенародное почитание и воссоздать надгробия в Старом Симоновом монастыре святых Александра Пересвета и Родиона Ослябяти, героев Куликовской битвы.
Легендарная тема воинов-защитников своей земли нашла выражение в последнем незавершенном триптихе Корина «Сполохи» (1966-1967), которым он продолжил тему триптиха «Александр Невский». В центральной части воины в глубокой скорби несут с поля брани тяжелораненого кн. Даниила Романовича Галицкого, в левой части - воин в кольчуге и шлеме, с обнаженным мечом сдерживает коня, прикрывая отступление своих товарищей; в правой части - отход рус. войск, несущих стяг с ликом Спасителя. Художник успел написать только центральную часть триптиха, правая и левая остались в графитной прорисовке.

С политической точки зрения власти использовали творчество Корина для демонстрации «советских свобод» иностранцам, в их числе были художники Р. Кент, Р. Гуттузо и др., которых Корин принимал по просьбе Фурцевой в своей мастерской. Весной того же года «за портреты современников» (М. С. Сарьяна (1956), Р. Н. Симонова (1956), художников Кукрыниксов, Гуттузо (1961)) Корину была присуждена Ленинская премия. В 1965 г. состоялась весьма успешная выставка Корина в США, принесшая ему мировое признание. На обратном пути из США Корин смог снова посетить Италию, попрощаться с теми великими произведениями искусства, которыми он восторгался в молодости.

Как реставратор Корин консультировал закрепление и поновление росписей соборов Московского Кремля, Троице-Сергиевой лавры и Владимирского собора в Киеве (кон. 40-х - нач. 50-х гг. XX в.). Через Министерство культуры Корин добился реставрации Ильинской и Крестовоздвиженской церквей в Палехе (50-е гг. XX в.).

https://www.pravmir.ru/pavel-korin-rus-uhodyashhaya-mozaiki-...
https://s-t-o-l.com/material/26260-rus-ukhodyashchaya-ili-apokalipsis-ot-korina/

https://rusmir.media/2012/08/01/rekviem
https://artchive.ru/artists/83626~Pavel_Dmitrievich_Korin/works
http://n-metro.ru/%D1%85%D1%83%D0%B4%D0%BE%D0%B6%D0%BD%D0%B8...
https://www.pravenc.ru/text/2057286.html

Картина дня

наверх