Существуют такие театральные байки, что каждый театр с гордостью утверждает, будто это приключилось именно у них.
Я нашла курьезные истории, которые происходили теперь уже непонятно в каком театре, когда и с какими актерами. Но это уже и неважно. Главное - умение героев мастерски выйти из таких ситуаций.
Идет спектакль про Олега Кошевого. Актриса, играющая мать Олега, читает длинный пафосный монолог. Во время монолога падает занавес за сценой, за которым обнаруживается рабочий сцены, стоящий на табуретке и спокойно себе вкручивающий лампочку. Длинная пауза, зал замирает, гробовая тишина. Рабочий находит выход: "А Олег дома?"
Сцена из спектакля Приморского театра молодежи
Спектакль про Великую Отечественную. В одной сцене актеры изображали группу фашистов, причем одного из фашистов играл еврей по национальности. Так кто-то из-за кулис постоянно нашептывал: "Немцы, немцы, среди вас еврей!"
© Спектакль "Чайка" в постановке Константина Богомолова
Столичный театр на провинциальных гастролях с чем-то шекспировским. В спектакле была сцена: над влюбленными в тихом саду пролетает купидон и мелодично напевает: "Я - купидон, любовь несущий..." Дома никаких технических сложностей с исполнением трюка не было. А в местном театре оказалось, что у каретки, к которой крепился трос с актером, слишком высокая скорость - актер просто не успеет произнести всю фразу в полете.
Техник, отвечавший за лебедку, не придумал ничего лучше, чем дождаться момента и резко остановить двигатель, чтобы дать возможность актеру произнести текст. И вот финал: сад, лунный свет, влюбленные смотрят друг на друга... В этот момент из-за кулис стремительной кометой в белых тряпках, роняя на головы актеров лук и стрелы, проносится херувим с криком: "Я - купидон... твою ж мать!»
Послевоенные годы, ГИТИС. Студенты часто подрабатывали в Малом театре в массовых сценах. Один из студентов играл "мишень" - в одной из сцен спектакля, где герой со сцены стрелял из лука, стрела летела за кулисы, а актер-мишень в этот момент быстро доставал другую стрелу, приставлял ее к груди и падал замертво.
Но в один день на спектакле присутствовали уважаемые политические фигуры, поэтому театре появлялись десятки новых "рабочих сцены" и "пожарных". И вот во время этой самой сцены бдительный "пожарный", увидев натянутый лук, выскочил из-за кулис, и стрела попала в него. А актер-мишень сделал все как всегда...
Александр Ширвиндт исполнял роль повесы, который всю ночь водил сына своей старой любовницы по злачным местам. В пути герои теряют друг друга, и герой Ширвиндта возвращается домой один. Узнав об этом, пожилая дама набрасывается на него со страшными обвинениями. Заканчиваться ее монолог должен был словами: «Где мой сын?» Но актриса оговорилась и произнесла: «Где мой сыр?» В зале — тишина. Невозмутимый Ширвиндт, поглядев на нее с ухмылкой, ответил: «Я его съел!»
"Евгений Онегин". В одной из последних сцен Евгений прибывает на бал к своему старому другу и видит Татьяну (в малиновом берете). При этом звучит следующий диалог:
- Кто там в малиновом берете с послом турецким говорит?
- Так то жена моя.
- Так ты женат?
- Уже два года!
Сцена из спектакля
Но в этот раз все пошло не так. Во-первых, реквизиторы не нашли малинового берета и заменили его зеленым. А во-вторых, артист, игравший мужа Татьяны, и актриса, игравшая Татьяну, были братом и сестрой. Вот что из этого получилось.
Входит Евгений, подходит к другу и ищет глазами яркое малиновое пятно. Его нет... Находит глазами Татьяну:
- Кто там... в ЗЕЛЕНОВОМ берете с послом турецким говорит?
- Так то СЕСТРА моя! (растерявшись от вопроса)
- Так ты СЕСТРАТ?! (чувствуя, что происходит что-то не то, но до конца еще не осознавши)
- Уже два года!
Премьера была сорвана.
Актер во время спектакля "На всякого мудреца довольно простоты" забыл финальный монолог Глумова (нет не Безруков, само собой), а монолог немаленький, очень известный и актерски мощный. Но что сделал этот паразит - нельзя передать словами. Он сказал только одну фразу: "А вы, Софья..." - и с недосказанностью посмотрел на всех на сцене. Потом посмотрел в зал. И ушел... Как это было эмоционально!
Актриса, участвующая в спектакле, обращается к режиссеру:
— Я хочу, чтобы в первом действии бриллианты на мне были настоящие.
— Все будет настоящее, — успокаивает ее режиссер. — И бриллианты в первом действии, и яд — в последнем!
Одного героя убивали практически в самом начале спектакля. В нем актер играл для души, а зарабатывал в основном ролью Деда Мороза на елках, о чем все знали. И график был весьма плотный, поэтому он старался по-быстренькому умереть и бежал на очередную елку. Умирал он, будучи застреленным, при этом старался упасть за кулисы, чтобы можно было сразу уйти.
Артисты в образе
Однажды коллеги решили над ним подшутить. Они специально разыграли сцену так, что ему пришлось падать, сраженным выстрелом, прямо посередине сцены. Что делать? Если останется лежать, не успеет на елку. В общем, пока коллеги разыгрывали сцену дальше, он нашел выход: начал потихоньку отползать к кулисам, в образе, страдая от ран. Но жестокие коллеги, заметив, пресекли попытку. Один сказал: "Добейте эту сволочь", а второй произвел контрольный выстрел в голову.
А вот рассказ одной из зрителей театра. История это произошла совсем недавно.
Сбить купидона - задача невыполнима!
Люблю я, знаете ли, театр. Искренне, всей душой. Особенно оперу. При любой возможности посещаю это заведение в надежде (одинокая я дама) встретить в храме искусств САМОГО важного для себя человека. Но то ли самый важный ходит туда не один, то ли я не столь активна, но пока приношу оттуда хорошие впечатления, да забавные истории.
Сцена из спектакля
Посетил наш провинциальный город Московский оперный театр. Давали «Демона» Рубинштейна. Сюжет избит и тривиален – идет борьба за душу Тамары. Две вершины: на одной скале стоит представитель «Темных сил»- Демон, а на вершине другой - весь в белом, аж глаз режет, с пушистыми крыльями - Ангел. Музыка гремит, голоса хорошие, акустика тоже не подкачала и каждый из представителей сущности утверждает: «Она моей будет». Оркестр не оплошал, вступил всем спектром возможностей, на сцене страсти накаляются, а между вершинами этих самых утёсов летают маленькие купидончики. Молния бушует - осветители стараются! Благодаря им, картина живая и, по замыслу режиссёра, зритель должен проникнуться, осознать, как дорога душа героини. Я понимаю, что в ложе одна и надеяться на прибытие кого-то иного уже смысла нет. Тихо выхожу и иду за кулисы к школьной подруге, которая и есть - ТА САМАЯ ТАМАРА.
Тамара- Асмик Григорян
Наблюдаю такую картину: между утесов натянуты тросы невидимые за приглушенным светом и рисованными облаками. Маленькие купидончики запускаются рабочими сцены с разных сторон. Они забавно катятся на миниатюрных колесиках. Смотреть за этим потешно и занимательно. Я останавливаюсь, наблюдаю картину: один из белых крылатых карапузов соскакивает с троса и повисает в воздухе вниз голой, вверх попкой. Другие все летают, а этот висит и даже крыльями не дергает - будто его молнией подбило, разве перья не опалились.
Сцена из спектакля
Висит, покачивается, другим крылатым мешает. Бригадирша рабочих возглавила спасательные работы. Отыскала в углу невесть откуда взявшийся багор, вручила это орудие в руки самому высокому рабочему и, перекрикивая шум оркестра, указала на купидона. Вполне возможно, что все бы закончилось благополучно. Толстопузый сорванец с крыльями был бы снят, и никто не заметил бесстыдного исчезновения одного из участников полета, но композитор Рубинштейн сочинил в своей опере именно в этом месте для всего оркестра длинную гениальную паузу. По задумке автора, она должна была настроить зрителя на нужную волну трепетной души Тамары.
И тут в театре наступает тишина, разве кое- где приглушённо кто-то кашлянул в марлевую повязку. Никто не играет, не поет - идеальная тишина!
И в этом полном внезапно наступившем безмолвии все в зале слышат звонкий голос бригадирши:
-Какого хрена ты смотришь в его пучеглазые глаза? Пихай его багром в опу…!!!
Занавес!
Мастроянни и Параджанов
Ночью Ираклий Квирикадзе вёл Марчелло Мастроянни с переводчицей к дому Параджанова. Окна были абсолютно тёмными. С остановившимся сердцем Ираклий толкнул дверь — она со скрипом открылась. Троица шагнула в чёрный проём, во мрак неизвестности. И тут в комнате вспыхнул яркий свет!
Сергей ждал дорогих гостей, накрыв роскошный стол и созвав своих друзей — человек тридцать. Здесь были художник, тёрщик тбилисской бани, архитектор, суфлёр оперы, парторг киностудии «Грузия-фильм», скупщик бриллиантов, врач, парикмахер...
Параджанов в эту ночь превзошел сам себя: стены дома могли обрушиться от хохота. Скоро переводчица была уже не нужна — ведь талант понятен на любом языке. В четыре часа утра Параджанов пошёл провожать Мастроянни по улице Котэ Месхи. Около старого тбилисского дома Сергей остановился под низеньким балконом. Шоу продолжалось. В очерке «Параджаниада» Ираклий Квирикадзе воспроизводит уморительный диалог, состоявшийся между двумя киногениями:
— Марчелло, здесь живёт твоя любовь. Она всю жизнь ждёт только тебя, Марчелло Мастроянни.
— Моя любовь? — переспросил Марчелло.
— Её звать Шушанна. Она девственница... Ей семьдесят четыре года!
Марчелло с ужасом посмотрел на Параджанова:
— Семьдесят четыре?
— Она хранила себя для тебя! Всю жизнь! И ты приехал!
Параджанов подставил к балкону бамбуковую лестницу, найденную во дворе, и поднялся по ней. Марчелло как загипнотизированный последовал за новым другом. Они оказались в спальне.
Лунный свет освещал кровать, на которой спала пышнотелая Шушанна. Мастроянни вспомнил огромную Сарагину из фильма Феллини «Восемь с половиной»: за несколько монеток, которые ей дают мальчишки из католического колледжа, великанша танцует перед ними румбу на морском берегу, потрясает могучими бедрами, показывает необъятный зад.
Они подошли к кровати. Наклонившись, Сергей зашептал:
— Шушанна, ты всё спишь? Так и мечту проспишь! Открой глаза, детка!
Старая двухсоткилограммовая женщина открыла глаза, узнала Сергея и спросила:
— Что на этот раз тебе надо, осёл?
— О чем, Шушанна, ты мечтаешь? Ты любишь Мастроянни?
— Мастроянни? Да...
— Вот он! Бери его!
С этими словами Сергей без всякого почтения наклонил Марчелло и утопил его в огромных Шушанниных грудях.
Шушанна усомнилась:
— Настоящий?
Марчелло улыбался ей. Игра ему нравилась, но он чувствовал себя немного неловко. Однако сумел сказать по-русски:
— Шушанна, я лублу тебе!
Вглядевшись в лицо мужчины, Шушанна вдруг поняла, что это настоящий Мастроянни. Она завопила и прижала его голову к пылающей груди.
Параджанов закрыл дверь спальни и, оказавшись на балконе, закричал, как средневековый глашатай:
— Шушанна Казарян теряет свою девственность! Я вынесу её простыню.
В общем смехе он не закончил фразу. Восторженные крики разбуженных соседей подняли весь Сололакский квартал. На узкую улочку стали стекаться люди с бутылками вина, сыром и зеленью. Соорудили длинный стол и снова затеяли пиршество.
При свете тающей луны Марчелло слушал грузинское многоголосье, обнимал двух дородных пожилых соседок — своих беззаветных фанаток, купался в волнах народной любви и чувствовал себя счастливым. Он кричал: «В задницу все „Оскары“! Требую политического убежища! Остаюсь жить в Тбилиси!»
https://www.adme.ru/svoboda-kultura/10-zabavnyh-proisshestvi...
https://zen.yandex.ru/media/id/5ef34230a96ca35b852548c7/sbit...
Свежие комментарии