Фраза "жена декабриста" давно вошла в наш обиход как показатель самоотверженности женщины. Но чтобы два раза! Этим качеством отличилась Наталья Апухтина, позже Фонвизина, а потом ещё и Пущина, которая умудрилась выйти замуж за декабристов два раза.
Обычно романисты, описывая жизнь своего героя, добавляют к его образу изрядную долю красок. В данном случае все наоборот: жизнь Натальи Дмитриевны Фонвизиной (в девичестве Апухтиной), жены двух декабристов, которая 25 лет добровольно провела в сибирской ссылке, настолько ярка, что она стала источником вдохновения для великих русских писателей XIX века.
Наталье Фонвизиной посвящали стихи Жуковский и Некрасов, Достоевский писал с нее жертвенную Сонечку Мармеладову в "Преступлении и наказании", Лев Толстой — Наташу Ростову в "Войне и мире". Сама же Наталья Дмитриевна считала себя прототипом Татьяны Лариной из пушкинской поэмы "Евгений Онегин" и даже письма друзьям подписывала этим именем. Кто был ее генералом, всем известно, но вот тайна — кто был для Натальи Фонвизиной Евгением Онегиным? — до сих пор не разгадана.
Дважды жена декабриста Наталья Фонвизина утверждала, что она — прототип Татьяны. Пушкин дружил с мужем Натальи и часто общался с женщиной, но прямых доказательств, подтверждающих данную теорию, не существует. Школьный товарищ поэта Вильгельм Кюхельбекер считал, что писатель вложил в Татьяну частицу собственных скрытых черт и чувств.
Наташенька Апухтина родилась в 1803 (по другим данным, в 1805) году в отцовском поместье Отрадное, в живописных окрестностях Костромы. В детстве у нее было все — разве что птичьего молока не хватало.
Род Апухтиных известен ещё с XVI века. Дедушка по отцовской линии Иоаким Апухтин — генерал-поручик, член московской конторы Военной коллегии, член суда над Емельяном Пугачёвым, генерал-губернатор Симбирского и Уфимского наместничества. А дед со стороны матери — директор Московского государственного университета. В общем, семья была не бедная и не "худородная". Мать, Мария Павловна, происходила из семьи Фонвизиных, и знаменитый автор пьесы "Недоросль" был ее близким родственником. Фамильные легенды гласили, что ее предки — фон Визены — родом из Ливонии.Семья уездного предводителя дворянства Апухтина была в центре культурной и светской жизни.
К моменту рождения Натальи её матери, Марии Павловне, было 24 года, а отцу — 35. Мама Натальи, как указывают историки, была очень набожной женщиной: каждый день — молитва, посты — само собой.
Сама же Наталья с 14 лет стала зачитываться житиями святых и мечтала совершить подвиг. Историки описывают, что она отказывала себе в еде, молилась, стоя на коленях, и говорила, что "принимает свою судьбу", хотя её к этому никто не принуждал.
В роскошной усадьбе за изысканными обедами и ужинами велись философские беседы, гремели балы. Красивая и умная Наташа, единственный ребенок в семье, постоянно была в поле благосклонного внимания родителей и их друзей. Когда девочке было девять лет, Василий Жуковский предсказал: "Ты будешь страх сердец и взоров восхищенье!"
Как в воду глядел! Наталья подросла и стала первой невестой в округе. Но, в отличие от своих сверстниц, она не крутилась у зеркала, любуясь своим хорошеньким личиком, а под нарядные платья с глубоким вырезом надевала жесткий пояс, вываренный в соли, — в подражание святым, житиями которых она зачитывалась.
Задумчивость, ее подруга
От самых колыбельных дней,
Теченье сельского досуга
Мечтами украшала ей.
Узнаете? Конечно, пушкинская Татьяна… И так же, как она, юная Наталья страстно влюбилась. Предмет ее обожания — таинственный незнакомец, которого она в дневнике называет Рунсброком. Позже историки сломают голову: кто он, этот аноним? Ну не было в окружении девушки никого с таким или хотя бы похожим именем! Загадка. Мы к ней еще вернемся.
Безмятежную юность прервали драмы — неназванный жених прекратил свои ухаживания за Натальей. А тут новая беда — открывай ворота. Отец Натальи оказывается на грани разорения. Имущество описано за долги, и гордые Апухтины остались без копейки — не на что столы для гостей накрывать, за наряды платить нечем. Девушка в отчаянии бежит из дома в монастырь. Случайно встреченные знакомые с трудом возвращают Наталью под отчий кров.
Избавление пришло неожиданно, как в сказке… В 1820–1821 году в дом Апухтиных начинает наведываться двоюродный брат матери Натальи — Михаил Фонвизин. Девушку 33-летний мужчина видел в последний раз перед войной 1812 года. Тогда ей было не более девяти лет. За это время Наташа успела из ребёнка превратиться в красивую девушку, сражающую мужчин наповал.
— Я увидел красавицу, полную огня, хотя и с оттенком какой-то грустной сосредоточенности, — писал позже Фонвизин в своих воспоминаниях.
Изначально в дом Апухтиных Фонвизин приехал по делам — он хотел получить долг с родственников. Дело в том, что отец Натальи занял у родных жены значительные средства (суммы не указываются). Как отмечает писательница Наталья Исаева, после очередного визита Михаил порвал вексель, по которому должен был получить деньги. Взамен он попросил руки и сердца Натальи у её родителей.
Разумеется, они согласились. И уговорили невесту, которая, впрочем, отнеслась к этому как к своему "подвигу", о котором мечтала с детства. Да, кандидат на 15 лет старше, но кого это останавливало в XIX веке?
Ну все как у Пушкина! Помнивший Наташу ребенком, 35–летний генерал восхищен ее превращением в "красавицу, полную огня, хотя и с оттенком грустной сосредоточенности".
Наташа не сразу дала согласие. Ей еще снился ее Рунсброк… Но потом решилась — а куда деваться? "Надобно было отца из беды выкупать", — позже поясняла девушка.
Место венчания Апухтиной, Церковь Воскресения. Угоры
Пышную свадьбу сыграли осенью 1822 года. Наталья очень старалась быть образцовой супругой. Долг она всегда считала высшей добродетелью. В 1824 году у Фонвизиных родился сын Дмитрий, и молодая супруга ожидала второго ребенка, когда грянул гром. На Сенатской площади произошло восстание декабристов, и оказалось, что муж Натальи — один из его идеологов. А она–то считала его обычным скучным отставником! Романтическое сердце, жаждавшее служения, обрело героя. "Душа сказала: это он!" — писал Пушкин о Татьяне.
Во глубине сибирских руд
Наталья ведет с арестованным мужем опасную тайную переписку, нанимает лодку, чтобы по волнам Невы подобраться поближе к зарешеченным окнам Петропавловской крепости и помахать рукой своему дорогому государственному преступнику. Она добивается свидания с Михаилом Александровичем, и он, счастливый, записывает в дневнике: "День для меня незабвенный… я увидел ее и ожил ее душой, не помню, чтобы во все продолжение моей жизни я имел столь сладостные минуты…"
Одна из спутниц декабристов — Полина Гёбль описывала, что во время заключения в Петропавловской крепости им были позволены свидания со вторыми половинами. Но они были всего раз в неделю. Девушки за взятки охране умудрялись встретиться с супругами, пока те гуляли. Наталья Фонвизина не была исключением и пробиралась к мужу.
— Однажды я встретила в большом волнении Михаила Фонвизина, который, вероятно, привык видеть во время прогулок жену свою. Он спросил меня: "Сударыня, не встретили ли вы очень красивую женщину?" — пишет жена одного из декабристов Полина Анненкова.
Жёны и избранницы декабристов также первыми узнавали новости о возможном наказании.
— Когда сделалось известным более или менее, к чему будут приговорены заключённые, тогда Фонвизина и, кажется, Давыдова, переодетые, отправились пройтись по стене, окружающей крепость, по которой совершался раз в год крестный ход — в один из весенних праздников. Так как они были одеты в простое платье, то часовые не обратили на них внимания. Они, держась на известном расстоянии, стали как будто перекликаться, и наконец Фонвизина прокричала: "Приговор будет ужасен, но наказание будет смягчено". В ответ на эти слова разнёсся страшный гул по казематам. Узники отвечали: Merci, — вспоминает Полина Анненкова.
Наталья решает ехать вместе за мужем в ссылку, в Сибирь. Ее не пугают лишения и бесконечный путь в неизвестность. Ее страшит только разлука с детьми, которые будут расти сиротами. Наталья понимает, что может больше никогда не увидеть их. Так и случилось… Но она делает выбор в пользу мужа — потому что ему труднее. И тем самым спасает его… Те, кто оказались на каторге в одиночестве, без семьи, прожили недолго.
Сыну Михаилу не исполнилось еще и трех месяца, как Наталья, оторвав его груди, по грязным разбитым дорогам уезжает в Сибирь, вслед за мужем. 
Портреты сыновей Дмитрия и Михаила, которых Наталья вынуждена была оставить, отправившись за мужем в ссылку
В январе 1828 года Наталья Дмитриевна, простившись с родными, с тяжелым сердцем выехала из Москвы, её ждал долгий путь по Сибирскому тракту. Казань, Пермь, недолгая передышка в Кунгуре, Тюмень, Тобольск – и она все дальше и дальше от семьи. В Читу, где в остроге содержалось более семидесяти декабристов, она приедет в марте 1828 г., через несколько недель ей исполнится только двадцать три года.
К тому времени в Чите уже жили Александра Муравьева, Мария Волконская, Екатерина Трубецкая, Елизавета Нарышкина и Александра Ентальцева, а следом за Натальей Фонвизиной приедут Александра Давыдова и Полина Анненкова-Гебль.
Вместе с женами других декабристов Наталья Дмитриевна поселились на улице, которую в честь них назвали Дамской. Медленно потянулись короткие сибирские дни. Женщины готовили мужьям еду, как солнышка, ждали встречи с ними. Холод, сырость, неустроенный быт… Наталью мучают приступы боли, судороги и бессонница.
Летом 1830 года узников перевели в другой острог, за 630 километров. Ссыльным транспорт не положен, их погонят пешком. Наталья Фонвизина вместе с Марией Волконской отправляются в этот скорбный путь вместе с ними.
Тоска по сыновьям, родителям и тяжелые условия жизни подтачивали хрупкое здоровье Натальи Дмитриевны, она сильно занемогла, и немало ночей у её изголовья провели декабристы И.Д. Якушкин и доктор Ф.Б. Вольф, когда Михаил Александрович изнемогал от усталости. В бреду ей казалось, что у нее отнимают детей. В 1832 году Наталья Дмитриевна родила сына Богдана, а к концу года вышел указ о снижении сроков наказания декабристам, и М.А. Фонвизин должен был отправиться на поселение, но сразу оформиться не получилось. Наталья Дмитриевна ждала ребенка, и заболел сам Михаил Александрович, так что выехать на поселение в Енисейск им удалось только в 1834 году. Оба сына, Богдан и Иван, рожденные в Петровском заводе, умерли младенцами и похоронены там же.
В Енисейске Фонвизины жили очень уединенно, им нравилась такая жизнь. Они познакомились и подружились с чиновником Дмитрием Ивановичем Францевым и его семьей, а Мария Францева стала не только подругой, но и фактически воспитанницей Натальи Дмитриевны. Девочка много времени проводила в семье Фонвизиных, и Наталья Дмитриевна имела на нее огромное нравственное влияние.
Однако климат Енисейска оказался губителен для здоровья Михаила Александровича, он тяжело заболел, и Фонвизины обратились с прошением перевести семью в более южный климат. В начале 1836 года Фонвизины смогли переехать в Красноярск, где знакомятся с жившими на поселении братьями Бобрищевыми-Пушкиными, Анненковыми и П. Свистуновым. Но прожили они в Красноярске недолго, так как в 1838 году распоряжением свыше всех указанных декабристов с семьями переводят в Тобольск.
После Енисейска и Красноярска Тобольск произвел на Фонвизиных гнетущее впечатление: ужасающая грязь улиц, отсутствие тротуаров и маленький, унылый домишко. Первый год жизни в Тобольске они позднее сравнят с ночью.
Дом в Тобольске, в котором жили Фонвизины... к сожалению в 90-е годы дом был снесен...
В Тобольске Фонвизины наконец купили двухэтажный дом и зажили скромно, по–семейному, взяв на воспитание детей местных жителей, которые стали для них родными.
Михаил и Наталья Фонвизины.
По приезду в Тобольск Наталья Дмитриевна получает известие о смерти отца и обращается с прошением позволить ей навестить мать, которая осталась одна после смерти мужа и начала слепнуть; в прошении она обещает не видеться с сыновьями. В свою очередь мать Фонвизиной сама неоднократно обращается с просьбой позволить ей увидеться с дочерью, в прошениях было отказано. В 1842 году мать Натальи Дмитриевны умрет, так и не встретившись с дочерью. Михаил Александрович также по приезду в Тобольск подает прошение об отправке его рядовым на Кавказ, но власти сочли его возраст преклонным и отказали в этом.
Они очень надеялись, что им разрешат привезти сыновей Дмитрия и Михаила, но даже не догадывались, что мальчики растут ленивыми и избалованными бездельниками. Как ни пыталась воспитывать их бабушка, мать Наталии Дмитриевны, все ее труды пропадали даром и, понимая тщетность своих усилий, она передала заботу о внуках брату Михаила Александровича – Ивану. Однако это не принесло каких-либо результатов, преданный брату и его семье, Иван Александрович тем не менее не смог ничего изменить. Дмитрий и Михаил родителей знали по портретам и письмам, которые приходили регулярно, однако написание писем в Сибирь они считали тягчайшей обязанностью и старались её не исполнять.
Не увидев мать перед смертью, Наталья Дмитриевна мечтала увидеться с сыновьями, но этому не суждено было сбыться. В 1850 году старший сын Дмитрий умрет от чахотки в семье ближайшей подруги Натальи Дмитриевны Поливановой. Через год, там же, от чахотки умрет и младший сын Фонвизиных – Михаил. Наталья Дмитриевна напишет Знаменскому: «Говорят, что время все сглаживает; я не замечаю этого! Если мое горе не так остро и не так жгуче, как в первые минуты, зато оно теперь все более распространяется в моем сердце, сливается с моими чувствами и ощущениями, объемлет все мое существование. Душа так наболела, что мне даже трудно представить себе, чтобы когда-нибудь было иначе. Время, исцеляющее других, меня все более и более поражает…»
Дни декабристов наполнены созидательным трудом — они открывают школы, пытаются помочь крестьянам рационально вести сельское хозяйство. Фонвизины вместе с другими товарищами по ссылке пытаются восстановить привычный, а ныне ставший недоступным, образ жизни — проводят музыкальные вечера, ставят пьесы, и Наталья Дмитриевна играет на домашней сцене. Отдушиной для нее стало садоводство. Она проводила целые дни, ухаживая за цветами, в ее небольшой оранжерее расцветали даже орхидеи…
Душа Натальи Дмитриевны полна скорби — оба сына, рожденные в Сибири, умерли, что со старшими, из писем матери толком не поймешь. Как оказалось, дети Фонвизиных отбились от рук — ни учиться, ни служить не хотели. Они умерли друг за другом в расцвете юности — через год, и известие об этом стало для Натальи еще одним страшным ударом.
"День для меня был, как ночь", — писала она с горечью.
В 1835 году отец Натальи Дмитриевны добился перевода дочери с мужем в Красноярск. Все–таки большой город… Наталья узнает, что здесь отбывают ссылку петрашевцы во главе с Федором Достоевским. Она загорается: "Надо им помочь!" Наталья добивается встречи с писателем. И вовремя — тот находится на грани отчаяния.
Каторжанам запрещается писать и читать, но Наталья Дмитриевна на свой страх и риск приносит Достоевскому Евангелие, и охрана не смеет ей перечить. Трудно переоценить значение этого поступка для духовного развития писателя. Евангелие стало его настольной книгой. Писатель нашел в себе силы жить и глубоко осознал, что ничто на свете не может оправдать преступление. Этот экземпляр он хранил всю свою жихнь. Наталью Фонвизину он вывел в романе в образе Сонечки Мармеладовой, которая приносит себя в жертву другим. Теплая, душевная переписка Натальи Дмитриевны и Достоевского продлилась много лет.
И еще яркий штрих к портрету Натальи Дмитриевны. Живя в Тобольске, она стала свидетельницей того, что губернатор, князь Горчаков, занимается взяточничеством, другими злоупотреблениями. Она, жена ссыльного, написала об этих безобразиях Николаю I с просьбой убрать с высокого поста недобросовестного вельможу. В ответ из Петербурга прислали комиссию, которая убедилась в том, что Наталья Дмитриевна писала правду. Губернатора сняли. А ведь все могло повернуться иначе, и глава города вполне мог сделать нелегкую жизнь каторжников уже совершенно невыносимой. Но Наташу–Татьяну это не пугало…
Н. Д. Фонвизина, акварель М. С. Знаменского, 1840-е гг.
13 февраля 1853 года — спустя 15 лет! — Фонвизин наконец получает разрешение вернуться домой. В столицах государственному преступнику жить запрещено, поэтому супруги поселились под Москвой, в Броннице. Михаил Александрович приехал из ссылки уже тяжелобольным, и через год его не стало. Наталья Дмитриевна была с ним рядом до последней минуты. Она выполнила свой долг до конца.
Марьино - любимая усадьба Ивана Александровича Фонвизина, брата декабриста. Участник всех войн, шедших с 1806 по 1815 гг. с участием русских войск. он вышел в отставку в 1820 году, женился и поселилс в Марьино, но не выезжал практически никуда. Деревянный, хозяйский дом был окружен цветниками и липовыми аллеями. У Ивана Александровича, еще задолго до его смерти умерла совсем молодой жена и юный сын, Наследников, кроме брата, не осталось. И кроме своего неиалого состояния, Фонвизины унаследовали и его состояние, в том числе и Марьино.
На въезде в Бронницы их встретила колокольным звоном, приглашающим к обедне, кладбищенская церковь Успения Божьей матери и ей вторила, чуть издалека, колокольня городского собора Михаила Архангела.
Михаил Александрович прожил в Марьино меньше года. 30 апреля 1834 года его сердце, подорванное годами ссылки, смертью сынолвей и брата, остановилось. Как напишет позднее в своей "Исповеди" Наталья Дмитриевна, "все обоягние жизна" исчезнет со смертью мужа.
Усадьба М. А. Фонвизина в Бронницах
Спустя десятилетия о нем напишут: «Выдающийся философ и мыслитель, чье творчество особенно расцвело в Сибири, создатель оригинальной теории русского христианского социализма, Михаил Александрович Фонвизин был истинно православным и вполне русским человеком».
Жизнь продолжается. Но не живется ей в Москве! Непривычны роскошные гостиные, дамы, занятые рукоделием и сплетнями. Она вспоминает тех, кто остался в снегах Сибири, и понимает, что не может без них. А точнее, без него…
В 1856 году Наталья Фонвизина тайно уезжает в Сибирь и вскоре выходит замуж за декабриста Ивана Пущина, того самого, который был для Пушкина "первым другом, другом бесценным". Сюрприз? Только не для товарищей Фонвизиных по ссылке.
"Другому отдана"
Иван Пущин и Наталья Фонфизина.
Друзья давно знали о нежной платонической любви Натальи Фонвизиной и Ивана Пущина, которая принесла им немало страданий. "Я другому отдана и буду век ему верна" — эти слова пушкинской Татьяны будто о Наталье Фонвизиной сказаны. Она была верна мужу, но не властна над своими чувствами.
Наталья Дмитриевна в своих письмах Пущину признается: "Михаил был ангел, но не подходил к моему буйному темпераменту". Она и в 45 лет осталась такой же пылкой и романтичной, какой была в ранней юности: "Не хочу я твоей теплой дружбы, дай мне любви горячей, огненной, юношеской, и Таня не останется у тебя в долгу, она заискрится, засверкает, засветится этим радужным светом".
Еще один знак — последнего своего сына, родившегося в 1834 году и умершего во младенчестве, Наталья Фонвизина назвала Иваном — как Пущина.
Иван Пущин был на редкость цельный и благородный человек. Все восхищались его умением сгладить конфликтную ситуацию, всех примирить, выслушать, понять. Товарищи ценили его недюжинный ум, доброжелательность, честность, мужество. Один из декабристов сказал о Пущине: "Кто его любит, тот, верно, сам прекрасный человек".
Это у Пущина хватило дальновидности не принимать в тайное общество Пушкина. Лицейский товарищ, он хорошо знал взрывной темперамент и несдержанность поэта. Они крепко подружились в лицее, сразу обратив друг на друга внимание из–за сходства фамилий.
Красавец, блестящий кавалерист, Иван Пущин пользовался огромным успехом у женщин. Но, как и Наталья Дмитриевна, он был убежден, что не создан для семейного счастья. В ранней молодости он вошел в "Священную артель", одну из первых декабристских организаций, и занял там ведущее место. Он часто встречался с генералом Фонвизиным по делам, и взгляды их на свободу, равенство и братство были близки.
В ссылке Иван Пущин стал центром всего декабристского кружка, создав нечто вроде общества взаимопомощи. Те, кто получал посылки из дому, делились с теми, от кого родные отвернулись. Пущин вполне мог избежать горькой участи ссыльного. Известно, что другой его лицейский товарищ, будущий министр иностранных дел Александр Горчаков, достал для него заграничный паспорт и упрашивал его скрыться за рубежом. Но Пущин отказался и разделил судьбу других бунтовщиков.
Сначала он был приговорен к смертной казни, затем царской милостью это наказание было заменено каторгой. Пущин провел в Сибири целую жизнь — 30 лет. Только в 1859 году, после амнистии, он смог вернуться в родные места.
В 1856 году по просьбе русского библиографа Евгения Якушкина его вернули из ссылки и разрешили поселиться в пределах Москвы ("Русский архив", 1879). Мужчина жил с Фонвизиной всё в том же Марьине (где провёл последний почти год жизни её прежний супруг). 22 мая 1857 года Пущин женился на Наталье Апухтиной-Фонвизиной. Молодыми их назвать сложно: ей к тому моменту было 54, а ему — 59 лет.
— К этому побудили его семейные обстоятельства и чувство симпатии к той, которую он знал ещё в ссылке, — писал в своём дневнике учёный К.Я. Грот.
Подробных свидетельств о том, как протекала семейная жизнь, нет. Да и какие могут быть свидетельства? Поселились в имении Марьино, где Пущин стал работать над воспоминаниями. Его «Записки о дружеских связях с А. С. Пушкиным» были опубликованы в 1859 году. В этот же год Иван Пущин скончался. Наталия похоронила Пущина рядом с могилами своего первого мужа и его брата. Пара прожила вместе чуть менее двух лет.
Но в тоже время вскоре после свадьбы один из приятелей супругой писал, что Наталья Дмитриевна давно неравнодушна к Ивану Пущина и, вероятно, он к ней тоже, так что этот брак был бы хорош для обоих: "Наступит тишина, мир и твердая опора". Но мир продолжался недолго… Через два года Иван Иванович умер.
Надо в обязательно порядке упомянуть, что хоть Пущин и не был никогда женат, но он имел двух незаконнорожденных детей в ссылке. Его родные отказались их принять, из-за чего Пущин не просто сильно переживал, а даже заболел. Увидев его в лихорадочном состоянии Наталья Дмитриевна сказала, что готова стать приемной матерью его детям. Она сдержит свое слово. Она действительно станет матерью детям Пущина, в 1860 году она выдаст замуж его дочь Анну которая умрет в 1863 году, а Иван Пущин-младший доживет до 1923 года.
В 1959 году Наталья Дмитриевна покинет Марьино и последние 10 лет проживет в Москве, где ее дом будет также притягателен для декабристов, как и Марьино. Эти годы она посвятит поездкам в Киев, на могилы детей, написанию "Исповеди", которое, как ничто другое, показывает образ живой, любящей женщины, всем пожертвовавшей ради христианского нравственного долга.
А теперь внимание: не Пущин ли был загадочным Рунсброком, героем девичьих грез Натальи, из–за которого она бежала в монастырь? Может, не угроза разорения семьи Фонвизиных заставила его отступиться от любимой девушки, а понимание, что его судьба будет бурной?
Все сходится: Пущин вполне мог рассказать другу о своем романе и даже показать письмо Натальи. Зимой 1825 года, в канун декабристского восстания, он навестил своего неблагонадежного друга в псковской глуши, в ссылке в селе Михайловском, где он оказался за вольнолюбивые стихи и неосторожную строчку в письме. Свидание было радостным для обоих.
И я судьбу благословил,
Когда мой двор уединенный,
Печальным снегом занесенный,
Твой колокольчик огласил,
— с восторгом позже напишет Пушкин. Это стихотворение он передал другу в Сибирь, и оно отозвалось радостью в его сердце.
Как раз в это время поэт работал над поэмой "Евгений Онегин"…
Итак, она звалась Наташа…
Сначала героиню романа Пушкин так и назвал — Натальей, по отчеству Дмитриевной. То есть в первоначальном пушкинском замысле Татьяна была полной тезкой Фонвизиной. Есть в романе "Евгений Онегин" и другие, явно не случайные, совпадения имен. Пущина звали Иваном, и цепочка выстраивается легко: Иван — Жан — Эйжен — Евгений. Не в честь ли друга назвал своего героя Евгением? Думаете притянуто. Может быть, может быть...
Описание Пушкиным характера своей героини перекликается с тем, что позже писала о себе Наталья Дмитриевна: "Я была дика и застенчива. Страстно любила свою кормилицу, которая была моей няней… Я была скрытна и несмела, с немногими сближалась, особенно с детьми своих лет. Я искала какой–то высшей чистой человеческой любви".
У Пушкина это описание нашло почти буквальное отражение:
Дика, печальна, молчалива,
Как лань лесная боязлива,
Она в семье своей родной
Казалась девочкой чужой.
Сама Фонвизина была настолько уверена, что Пушкин вывел в романе именно ее, что свои письма подписывала этим именем. "Ваш приятель Александр Сергеевич, как поэт, прекрасно и верно схватил мой характер, пылкий, мечтательный и сосредоточенный в себе, и чудесно описал первое его проявление при вступлении в жизнь сознательную", — писала она Пущину, который тоже называл ее Татьяной.
Понятно, что поэты, тем более такой гений, как Александр Сергеевич, описывая события, преломляют их через "магический кристалл" своего воображения. Так что, вполне вероятно, прототипов у Татьяны Лариной могло быть несколько, но сходство с Натальей Фонвизиной совершенно очевидно.
Даже если отвлечься от биографических подробностей, нетрудно понять, почему именно Фонвизину многие считают прототипом Татьяны Лариной. Наталья Дмитриевна олицетворяет собой тип женщины, который с тех пор принято называть пушкинским. Живя сильными страстями, она приносит их (и себя) в жертву долгу.
Известно, что Пушкин замыслил счастливый конец для своего романа — герои, любящие друг друга, в финале должны были соединиться. Остается только подивиться прозорливости гения, предсказавшего Пущину брак с любимой женщиной, которая полностью разделяла его взгляды.
Так же, как и оба ее мужа, Наталья Дмитриевна выступала против крепостного права. "Судьба, быт и благосостояние крестьян в моих руках, стыдно за себя, жаль их всех. И сколько таких добрых простых людей в ужасном угнетении у недобрых образованных. Ужасно подумать", — писала она. Она не только возмущалась — она действовала. Вольную своим крестьянам дала за несколько лет до царя.
Вместе Пущин и Фонвизина прожили около двух лет.
В отличии от многих своих подруг Фонвизина знала об участии мужа в тайном обществе и сочувствовала его идеям. Её глубоко уважали и ценили такие деятели декабризма как И. Д. Якушкин и С. П. Трубецкой. Декабрист Н. Лорер писал в своих воспоминаниях о Фонвизиной, что "в ее голубых глазах отсвечивало столько духовной жизни, что человек с нечистой совестью не смог смотреть прямо в эти глаза".
Наталья Дмитриевна пережила своего второго мужа на 10 лет, хотя последние годы тяжело болела. Последние годы жизни Наталия Дмитриевна была прикована к постели - её разбил паралич. 
Портрет Н.Д. Фонвизиной 1860-е годы. Фотограф не известен. На обороте надпись рукой М.И. Муравьева-Апостола: "Наталiя Дмиiтрiевна Апухтина, супруга Михайлы Александровича Фонвизина въ Сибири, жена Ивана Ивановича Пущина въ России", Государственный Эрмитаж
Наталья Фонвизина–Пущина умерла 10 октября 1869 года и была похоронена в бывшем Покровском монастыре (где Матрона). Некрополь не сохранился.
А те, кто так верно и преданно ее любили, — Михаил Александрович Фонвизин и Иван Иванович Пущин — так и лежат рядом… 
Могила Фонвизина
Могила Пущина
В городе Бронницы есть им памятники, установленные в сквере, напротив храмового комплекса
Бюсты сделаны скульптором М.Г.Сальманом, постаменты под бюсты и архитектурное решение выполнено скульптором Д.Н.Поляковым и архитектором В.А.Лебедевым к 550-летию Бронниц (2003г)
Город Бронницы обладает своим музеем. И там есть небольшой стенд, посвященный декабристам
http://press.lv/post/orhideya-v-snegu-ili-podlinnye-prototip...
https://shkolazhizni.ru/biographies/articles/25336/
http://d1825.ru/viewtopic.php?id=5412&p=2
https://persons-info.com/persons/FONVIZINA_Natalia_Dmitrievn...
Свежие комментарии