Сын легендарного актера Владимира Яковлевича Самойлова - Александр - поделился воспоминаниями о том, как они с мамой отправляли отца на гастроли в США.
— Как же я буду там играть, когда у меня руки трясутся?
— А здесь как играешь? — спросила мама.
— Здесь все знают, что это результат фронтовой контузии, и то я стесняюсь, а в Америке — что, каждому объяснять?
— Володька, ну что ты как ребенок! — воскликнула она. — Ты
же пьешь? Пьешь! Вот и скажи им: я пьяница, потому и руки трясутся! А про контузию не надо — они к немцам относятся лучше, чем к нам.
— Люди не на руки твои будут смотреть, а на талант! — подключился я. — Ты же гениальный артист! Штучный!
Впервые услышав от меня такую похвалу, отец был очень растроган.
После возвращения бати из США мы целый вечер слушали рассказы, как замечательно зрители принимали спектакль, какие восторженные отзывы печатали местные газеты и как его уговаривали остаться.
— Предлагали преподавать в театральном вузе актерское мастерство, обещали хорошую зарплату и большой дом, в который смогу перевезти семью.
— Ну а ты что? — улыбаясь, поинтересовалась мама.
— Сказал: "Да какая у вас тут жизнь? Дети не плачут, цветы не пахнут, еда безвкусная! На хрена мне сдалась ваша Америка!..."




— Когда докладывает Дурново (директор Департамента полиции), я всё понимаю, а он ничего не понимает; когда докладывает Витте (министр финансов) — он всё понимает, зато я не понимаю; а когда Кривошеин (управляющий Министерством путей сообщения) — не понимаем ни он, ни я.


«Моим дорогим и добрым друзьям, людям Церкви, горожанам и жителям города Риом. Дорогие и добрые друзья, вы хорошо знаете, как был взят штурмом город Сен-Пьер-ле-Мутье, и с Божьей помощью я намерена очистить другие места, которые выступают против короля.
Но поскольку так много пороха, стрел и других военных запасов было израсходовано перед указанным городом, и поскольку я и сеньоры, которые находятся в этом городе, так плохо снабжены для осады Ла-Шарите, куда мы вскоре отправимся, я молю вас, из всей любви, которую вы имеете к благополучию и чести короля и всех остальных здесь, чтобы вы помогли в осаде и немедленно отправили порох, селитру, серу, стрелы, крепкие арбалеты и другие военные запасы.
И сделайте это так, чтобы она не затянулась из-за отсутствия указанного пороха и других военных материалов, и чтобы никто не мог сказать, что вы были небрежны или не желали. Дорогие и добрые друзья, да защитит вас Господь.
Написано в Мулене, девятого ноября. Жанна».
Автор фото — Michael Wood, снято на выставке Medieval Women: In Their Own Words в Британской библиотеке, Лондон


В 18 лет, когда Павловский стал вице-чемпионом, к нему пришли сотрудники польского КГБ и, напомнив о биографии отца, предложили докладывать о планах на жизнь своих товарищей по команде. Павловский согласился и продолжил спортивную карьеру.
Так, он стал многократным чемпионом страны и мира, завоевал медали на четырех Олимпиадах, взял золото в Мехико-68 и спустя два года возглавил федерацию фехтования Польши.
Вне трассы жизнь Ежи была похожа на фильм о Бонде: спортсмен играл в покер, жил в пятикомнатной квартире, обставленной антикварной мебелью, и ездил на Mercedes-300, как первые лица государства.
Сказка закончилась в 1975 году, когда польские власти узнали, что Павловский с 60-х годов работал еще и на ЦРУ. В частности поговаривали, что он передавал данные с радаров военных самолетов.
Суд приговорил спортсмена к 25 годам тюрьмы — ходили слухи, что избежать расстрела помогла дружба с Войцехом Ярузельским, министром национальной обороны ПНР. Но по официальной версии Ежи сдал все свои контакты и предоставил суду подробный отчет о шпионской деятельности. Чтобы облегчить пребывание за решеткой, где пришлось соседствовать «с худшими представителями общества», Павловский закладывал заключенных-оппозиционеров.
В тюрьме же фехтовальщик открыл в себе талант к живописи и целительству (утверждал, что лечит руками). Просидел Павловский всего 10 лет и после помилования продолжил совершенствовать эти таланты.


Капоне стеснялся шрамов и рассказывал всем, что ранение было получено на войне, хотя он никогда не служил. Он ненавидел прозвище «Лицо со шрамом», которым его окрестила пресса.






После освобождения Джозеф Шлайфстайн эмигрировал в США и долгие годы избегал разговоров о пребывании в концлaгере, даже с собственными родными.


В 1858 году пригород Петербурга сотрясла череда таинственных и сверхъестественных злодеяний, вызвавших большой резонанс в местном обществе. Заговорили даже о проклятии этих мест! Женщины боялись покидать дома и даже мужчины возвращались еще до захода солнца и ночью становилось совсем тихо...
Причина тому пугающая и потусторонняя, под покровом густых сумерек одиноким прохожим стали являться самые настоящие черти! С копытами и рогами, как описывали местные, приспешники сатаны в Парголово чувствовали себя безнаказанно и опустились до банального гоп-стопа - грабили и избивали случайных прохожих.
Потерпевшие порой и сами не верили, что с ними произошло. Местные жители считали это карой небесной, поэтому не обращались в полицию...
А что это было на самом деле?
Все просто, ряженные черти - это уволенные в запас солдаты, промотавшие все накопления в карты. Кстати, поймать их было тоже легко. Черти привлекли внимание жандармов после ограбления Путилина - первого начальника сыскной полиции Петербурга.
Буквально через неделю стражам порядка удалось изловить всех чертей в поселке.
Вот и страшилке конец...





«Зачем вы устраиваете показуху, встречая меня, вашего искреннего друга и гостя? [...] Зачем надо устраивать бутафорию? Я понимаю, что Ленинград — это город-мученик, только восстанавливающийся после ран, нанесенных войной. Неужели он не имеет право показать свои недостатки?».



— Говорят, за нами будут «хвосты».
— «Хвосты»? — улыбнулся мистер Уолмсли (представитель посольства). — Не исключено. Но это не то, что вы думаете. Если за вами и будут следить, то для вашей же безопасности. Поймите, там на вас будут глазеть толпы. Это не по Берлину гулять. Так что к вам наверняка кого-нибудь приставят. Безусловно.
— Факт тот, — вставил г-н Лаури (второй представитель посольства), — что Министерство культуры очень хотело, чтобы вы приехали, поэтому с вами будут обращаться наилучшим образом, без придирок, не как с другими иностранцами.








По дороге на Трушиновский рынок, который тогда считался самым лучшим, Баталов увидел в одном из комиссионных магазинов «Москвич-401». Он не смог пройти мимо, причем денег нужно было заплатить столько, сколько как раз было у артиста в наличии.
В итоге он появился дома на личном транспорте. Алексей Владимирович рассказывал, что боялся серьезного разговора с Ахматовой за свое такое самоуправство. Но та лишь попросила Алексея прокатить ее...


Для своего чемоданного хобби Дмитрий Менделеев совершал покупки материалов в Гостином дворе. Однажды, когда учёный зашёл с этой целью в хозяйственную лавку, он услышал за своей спиной следующий диалог:
– Кто этот почтенный господин? – спросили у лавочника.
– Неужели не знаете? – удивился тот.
– Да это же известный чемоданных дел мастер Менделеев! – с уважением в голосе ответил продавец.
Троекратный номинант на Нобелевскую премию, почётный член и доктор десятков мировых университетов и академий наук Дмитрий Иванович Менделеев был очень польщён этой характеристикой.


«Я был патриотом своей Родины, так воспитали родители», — говорит Сидихин, отмечая, что уже в Афганистане слышал от старослужащих, что до его призыва обстановка в стране была относительно спокойной: солдаты даже ездили на танцы в Герат на открытых бортах. Но когда он прибыл, всё уже изменилось – шли настоящие сражения. Несмотря на опасности, Евгений не испытывал страха: «О смерти не думал и не боялся. Мне кажется, страх приходит тогда, когда человек что-то предчувствует. Я же был абсолютно спокоен».
Сидихин провел год в Афганистане, с 1983 по 1984 гг., принимая участие в боевых операциях. Он служил в составе 101 мотострелкового полка 5-й гвардейской Зимовниковской ордена Кутузова II степени мотострелковой дивизии и был танкистом в танковом батальоне.


Несмотря на эти аргументы, Королевское географическое общество всё же присвоило Пику XV название Эверест.


Однажды во время прогулки по Москве ему приглянулась форма капитана милиции, и команда Джексона вместе с организатором концерта подошли к милиционеру, чтобы узнать, где можно приобрести такую форму для знаменитости.







Другую, полную несбывшихся надежд, потерь и разочарований. 17 февраля 1966 года Григорий Нелюбов бросился под поезд.


Корней Чуковский вспоминал: «У него была особая игра: перечислять все имена героев Диккенса – чуть не триста имен. Он соревновался со мною. Я изнемогал после первой сотни». По свидетельству сына «он основательно знал прозу и поэзию нескольких стран, знал наизусть сотни стихов…»


Принарядились. Женщины надели лучшие платья, мужчины – костюмы.
Ну, а поскольку детей некуда было девать, то маленьких Антона Табакова и Дениса Евстигнеева взяли с собой. Им тогда только-только исполнилось по 12 лет.
Но не тут-то было! Швейцар на входе тут же начал кричать и размахивать руками:
- Детям нельзя! Запрещено!
Все актеры замерли в растерянности, как вдруг к швейцару подскочил Олег Табаков:
- Как вы можете! Как вам не стыдно! Вы же их оскорбили! Лилипуты тоже люди!
Швейцар потерял дар речи, но тут же поверил, что с артистами идут настоящие лилипуты и всех пропустил.
Вот она – волшебная сила искусства!


А эти истории поведал Лев Дуров в своей книге «Байки на бис» (2008):
«Я очень дружил с Никулиным, к тому же Юрий Владимирович жил рядом с Театром на Малой Бронной. Как-то на старенькой машине Никулина мы приехали в один из московских таксопарков, где нам предстояла съемка эпизода художественного фильма. К вечеру, закончив работу, мы попрощались с гостеприимными таксистами, сели в машину и тронулись в обратный путь.
Вскоре Никулин говорит мне: «Слушай, у меня такое ощущение, что это не моя машина. Всё другое – и звук, и даже запах…». Мы оба вышли из машины и, открыв капот, стали ее осматривать. «Они всё заменили на новое, – прошептал Никулин. – Всё, что только можно. Даже колеса».
Вот что такое всенародная любовь!
У Никулина, кстати, была «Волга» модели хэтч-бэк, то есть фургон, с пятой задней дверью. Как-то в его машину набилось человек десять, а может и все двенадцать. Никулин включил двигатель, но машина не сдвинулась с места, забуксовала.
И тут, откуда ни возьмись, появился автоинспектор, который строго произнес: «Эй, водитель, если только тронешься, отдашь права!» Никулин полез обеими руками в карманы пиджака, из которых веерами извлек две колоды водительских документов:
«На, тебе какие?»
«Ох, извините, Юрий Владимирович, – сразу узнав актера, засмеялся инспектор. – Сейчас поедете».
Он вызвал по рации подкрепление. Уперлись. Толкнули. Поехали.Андерсен злился, когда его называли детским сказочником и говорил, что пишет сказки как для детей, так и для взрослых. По этой же причине он приказал, чтобы на его памятнике, где первоначально сказочника должны были окружать дети, не было ни одного ребёнка.
Жерар Омель — один из самых известных альпинистов, который неоднократно всходил на Эверест, а также взбирался на другие горные вершины.
Умер альпинист-ветеран после падения с двухметровой стремянки при замене дома лампочки.
Ну и в заключении темы две шутки:
Шутка Фридриха второгоКак-то король Пруссии Фридрих II посетил городскую тюрьму Берлина. Заключённые один за другим припадали к его стопам, клялись в своей невиновности, говоря что оказались в тюрьме по ошибке и просили помилования. Лишь один заключённый скромно стоял в стороне, не прося короля о помиловании.
— Ну, а ты, — обратился к нему Фридрих, — ты тоже попал сюда по ошибке?
— Нет, ваше величество, я несу заслуженное наказание. Я осужден за вооружённое ограбление.
— Эй, стража! — вскричал монарх. — Немедленно выгнать отсюда этого бандита, чтобы он не оказывал дурное влияние на собравшихся здесь честных людей!Как крестьянин чуть не скинул князя в лужу
Император Николай l вместе с князем Волконским пошел на охоту. Во время охоты они наткнулись на широкую и длинную лужу, которую пешком перейти проблематично.
К счастью для Царя и князя, им на встречу шел крестьянин, который не сильно то и переживал из-за лужи. Николай I предложил крестьянину 10 рублей, если тот перенесет его на другую сторону лужи. Крестьянин согласился.
Вернувшись, крестьянин сторговался с князем на 3,5 рубля. Когда крестьянин прошел половину Николай I, любящий посмеиваться над скупостью князя закричал: «Скинь его в лужу, а я тебе 10 рублей».
Крестьянин сделал вид, что хочет сбросить князя, но Волконский перепугался и предложил чуть больше, а Николай предложил ещё больше.
В итоге, чтобы пройти лужу, князь потратил 55 рублей, на которые можно было купить корову.
Свежие комментарии