Дневник штурмовика.  «У каждого своя война»

"Серёгина война"
Серёга принял решение идти на войну.
Одномоментно.

Решительно.
Как всегда и во всем поступал в своей жизни.
Когда в 5-м классе он понял, что его жизнь должна быть связана с армией, он стал упорно готовиться к поступлению в суворовское.
Но в 7-м классе тяжело заболел и к приёму опоздал…
Он не сдался и поступил в военное училище после 10-го. Сержант, активист, лучший в роте, он даже написал рапорт с просьбой отправить его в Афган.
Когда он окончил училище, войска из Афганистана уже стали выводить. На войну Серёга не успел…
«Не беда, успеем ещё!» — решил Серёга и продолжил службу в средней полосе России. Лучший ротный в полку, беспрекословный авторитет у солдат, уважение среди офицеров… Но тут пришёл приказ о расформировании части…
«Не страшно, прорвёмся!» — сказал он себе и продолжил службу в уголовном розыске. Увы, история повторилась снова — в один прекрасный день Сергей оказался на улице. Обида и злость застилали разум, да ещё и семейная жизнь рушилась на глазах.

Серёга запил… Запил так, как делал всё в своей жизни: по максимуму, с полной отдачей, без перерывов на обед и выходные! Сергей не боялся ужаса тьмы и безысходности положения. Он просто пил. Как говорится: «Много и с отвращением!».
Однажды утром, умирая от похмелья, он вдруг понял, что дальше так жить нельзя! Всё! С алкоголем он покончил так же решительно — один раз и навсегда.
Потом было множество профессий, но ни одна работа не приносила ему ни радости, ни удовольствия…
Собой он бывал только по ночам, когда во сне снова командовал ротой или сходился в рукопашной. Иногда Сергею казалось: сон закончится, и он проснётся где-то в 1941-м, в окопе, с пулемётом в руках, отбивая невесть какую по счету атаку озверевших фашистов.
И вот вдруг молнией в небе сверкнул февраль 2022 года! Началась война! Назвать по-другому схватку с мировым злом язык не поворачивается.
Серёга дождался. Его война началась.

"Сегодня была война"
Итак, она началась. Политики и дипломаты могут называть её «специальная военная», «контртеррористическая» — как угодно, но любой, кто побывал там хоть разок, подтвердит: началась ВОЙНА!
Нередкими стали случаи «проверки на мужественность»…
Например, в компании кто-то вдруг ставил вопрос ребром:
«А ты на войну пойдёшь?!», оппонент отвечал :
«Да легко!», но вдруг оказывалось, что у него «жуть какая важная работа» (или «куча почти смертельных заболеваний», или «мама-папа-дети и их не на кого оставить» и тому подобное), «но вот если его позовут повесткой… То вот тогда-а! Он точно… Наверное…»
А Серёга это серьёзно обдумал, взвесил все за и против.
«За» оказались такими… Почти пятнадцать лет службы Родине и неоднократное преодоление экстремальных ситуаций. Отсутствие иллюзий: да, там могут убить, и знание, как этого избежать. И наличие крепкого жизненного опыта.
И где-то в глубине сознания шевелился червячок «против». Точил, тихонько нашёптывал:
«Тебя ведь могут убить. Ты умрёшь. Там всех убивают…».
Но умение заставить замолчать в нужный момент этого червячка и отличает мужчину от труса. Страшно всем. Просто одни умеют в нужный момент взять под контроль свой страх, а другие дают ему возможность парализовать тебя. Вот тогда всё… Смерть!
Он не стал обсуждать своё решение ни с кем, даже с любимой женщиной. Просто сказал, что его берут на службу в одно известное боевыми подвигами подразделение. Сказал буднично, будто сообщал о недолгой поездке куда-нибудь по делам. Никакие возражения не принимались, да их и не было. Был только немой страх в её глазах, который она пыталась скрыть.
Серёга самоуверенно гордился собой и собственным выбором. Но, конечно, ещё не знал, чем всё обернётся…

***

Позвонил знакомому священнику, отцу Андрею и попросил благословения. Отец Андрей, сам в прошлом боевой офицер, ветеран афганской войны, выбор одобрил и благословил!
А потом были сборы… Дорожная сумка с нательным бельём, «мыльно-рыльными» принадлежностями, фонарик, компас, нож, привезённый другом с той, другой войны, куда Серёгу когда-то не взяли по начальственному повелению, необходимый набор лекарств «от головы и живота» и ещё много всяких нужностей и мелочей.
Два верных друга отвезли его на вокзал. Поезд уходил ночью, и в ожидании они без остановки шутили, делая вид, что это будет всего лишь небольшое путешествие. При этом краем глаза Серёга нет-нет да и ловил удивлённые, не верящие происходящему, взгляды товарищей.
Перрон. Вагон. Обнялись втроём. Фото на память.
И хотя Сергей тогда не осознавал всей серьёзности момента, но именно с этого фото его жизнь разделилась на «ДО» и «ПОСЛЕ».

***

Почти двое суток за беседами с бабушкой — соседкой по купе, пролетели незаметно. Серёга наслаждался: наконец-то уходила серость бытия! В вагонное окно вместе с последним осенним солнышком била мощной струёй новая, слегка пугающая своими перспективами, армейская жизнь.
На конечную станцию поезд пришёл утром. Сергей сел в автобус до воинской части, а с ним — несколько хмурых неразговорчивых мужчин с характерными рюкзаками. Все они вышли на одной остановке и уверенно направились к КПП.
Сергей понял: эти «попутчики» с ним надолго.

***

Кадровик выдал будущим воинам целую кипу анкет: «Красиво и разборчиво!» Получалось не у всех. Один из новобранцев задал уставшему кадровику вопрос. Несложный. Самый обычный. Кадровик с утра ответил на этот вопрос несчётное число раз, голос его охрип и превратился в устрашающий рык, разбавленный забористым армейским матом. Криками и жестами он попытался объяснить бедолаге, что писать. Слушая этот диалог, Сергей не удержался и расхохотался. Кадровик замолк на полуслове, повернулся и застыл с немым вопросом, уставившись на смеющегося Сергея.
«Знал бы ты, старшой, как я соскучился по таким диалогам!» — сказал Сергей онемевшему кадровику. Тот понятливо улыбнулся и от былой агрессии не осталось и следа.

***

Серёгу определили в штурмовой отряд, назначили старшиной учебного отряда.
Наконец-то! Сбылось то, о чем он мечтал последние годы: он в армии! И не просто в армии, а на войне! На войне с фашистами, теми самыми, с которыми воевал дед, пропавший без вести в сорок втором…»
Пошли нескончаемые дни обучения. Подъем в шесть утра, умывание, завтрак, построение на занятия.
Огневая подготовка, тактическая. Инженерное обеспечение боя. Военная топография и целеуказание. Ориентирование на местности. Работа малыми группами. Боевая слаженность. Тактическая медицина. Стрельба, метание гранат, стрельба из гранатомётов…
Обед — занятия, ужин — снова занятия. Занятия, занятия, занятия. Инструкторы, сами недавно вернувшиеся с фронта, выкладывались по полной и требовали того же от учеников:
«Пот экономит кровь! Вы будете воевать с зеркалом! Враг силён и опасен!».
Учебные дни сменялись учебными ночами.
Постепенно Сергей стал привыкать к суровым учебным будням.

***

Бойцы были разные — и по образу жизни, и по роду «довоенной» деятельности, и по характеру. Объединяло одно — ВСЕ ОНИ БЫЛИ ДОБРОВОЛЬЦАМИ. Мужиками «со стальными яйцами», которые в трудный для страны момент бросили всё и отправились её защищать, не особо задумываясь, что будет потом? Каждый из них какой-то внутренней чуйкой вдруг понял: «Надо!». И вот они тут.
Санёк. Парень из-под Перми. Шутник и балагур, без нескольких передних зубов. Многодетный отец. Хороший муж. В армии до этого не служил. Сидеть дома не смог.
Женька-прапорщик. Родом из Пензы. Позывной Колич. Невысокого роста, пухляш. Добродушный. Командир миномётного расчёта. Жены нет, только родители.
Серёга из Крыма, из Алушты. Позывной Смысл. Весёлый, с фингалами сразу под двумя глазами — в поезде устроил дискуссию с боксёром. За глаза его называли весёлой пандой.
Ромка-полководец — с Алтая. Крепыш, под два метра ростом. Отличный рассказчик, ветеран второй чеченской. Отважный пулемётчик, легко таскавший «Утёс».
Володя-доктор, Док. Из Питера. Работал судовым врачом. Снялся в массовке во множестве фильмов, чем всегда гордился. Мальчик из интеллигентной семьи, который долго и упорно искал свой путь в жизни.
Сергея определили командиром расчёта АГС-17, Санька назначили наводчиком. Так началась их дружба, хотя по возрасту Серёга был старше Сашкиных родителей.

***

И вот, этот день наступил. На утреннем построении Сергея и ещё одиннадцать человек вывели из строя, сообщив об отправке «за ленточку».
Парни много смеялись и шутили — так проще скрывать волнующие мысли о будущем, которое одновременно и манило, и пугало. Вечером, в составе сводного отряда погрузились на технику и пошли вперёд. В кузове КамАЗа — восемь штурмовиков и миномётный расчёт. Сергей старший.
Он с интересом рассматривал города, которые проплывали мимо. Было стойкое ощущение, что они на машине времени вернулись обратно, в девяностые — именно так выглядели российские города тогда. И всё-таки было одно отличие: в российских городах девяностых не было гражданской войны.
КамАЗ шёл по совершенно разбитым дорогам — яма на яме — и в них дождевая жижа. Среди гражданских автомобилей то и дело мелькали военные грузовики и УАЗики, изредка шли танки и БТР, а люди, стоявшие на автобусных остановках, не обращали никакого внимания на военных. Лишь изредка какая-нибудь старушка поднимала руку и крестила бойцов в проезжающих мимо грузовиках. Те смотрели на неё спокойно. Без слов…

***

По прибытии на базу отряда Сергея и двух бойцов привлекли к разгрузке «буханки». Машина эвакуации. В ней было несколько больших, в человеческий рост, тяжёлых черных пластиковых пакетов. «Двухсотые» — догадался Сергей. Стало не по себе. Это было прикосновение настоящей, не киношной войны. Ощущение не понравилось, однако он постарался не подать виду, ведь старший, как-никак.
Потом было совещание у командира и постановка задач на следующий день. Сергею и его группе предстояло в пять утра выехать «на передок».Фото Сергей Алексеев

"Солдаты не умирают…"
4:30 утра. Новый день «за ленточкой». Сергея разбудил посыльный. Миномётный расчёт с Женькой-Количем решено оставить на базе. Тихо встали, тихо собрались, тихо погрузились в «Чекан»[1], захватив с собой воду и бэка[2]. Вперед!
Ехали минут сорок. Канонада была уже слышна отчётливо. Остановились возле деревенского кладбища, залегли, ожидая прибытия сопровождающего.
Он появился ниоткуда, быстро сориентировался, сказал, чтобы эрдэшки[3] с собой не брали: бойцам предстоял длительный трёхкилометровый подъем на пологий холм. Тропа была сплошь усеяна предметами экипировки и снаряжения: каски, магазины, цинки с патронами, бронежилеты, одноразовые гранатомёты, гранаты — всё это бойцы сбрасывали на бегу, когда уже не было сил. Парни с удивлением взирали, но бежали, не останавливаясь. Добежали до развилки дорог, залегли. Сопровождающий исчез, сказав, что дальше поведут другие.
«Другие» — два весёлых парня, в броне, но без касок, в одних бейсболках — пришли минут через двадцать. Группа двинулась вперёд. Из лесополосы, что проходила вдоль асфальтной дороги, было видно остатки разбитых гражданских машин и военной техники, непонятно кому принадлежавшей. Разрывы были уже совсем близко, но ещё позволяли отряду продолжать движение.
Несколько раз натыкались на старые трупы с жёлто-синими шевронами и синей изолентой на рукавах. Странно, но никаких чувств по поводу впервые увиденного трупа врага Сергей не испытал. Только мысль мелькнула: лет тридцать назад отец этого фашиста мог запросто служить у него, Серёги, в роте. И они тогда были одной страной и вместе ненавидели американцев, с которыми эта страна воевала в Афганистане.
Мысль промелькнула и улетучилась мгновенно, потому что Сергей услышал далёкий выход и приближающийся визг снаряда. «Заметили!» — промелькнуло в голове, и грохот недалёкого разрыва подтвердил это. Снова залегли. По нам бил «Сапог»[4]. Почти одновременно вскрикнули сопровождающие. Оба получили лёгкие ранения в голову. Как говорил один инструктор:
«Не гуляйте мальчики без касок! Война не любит дураков!»
Они быстро побежали, зажимая окровавленные головы руками, крича в эфир:
«Я триста! Пришлите другого сопровождающего!».
Отряд лежал. Следующий сопровождающий бежал откуда-то сбоку, пригибаясь, периодически падая, когда прилёты ложились слишком близко.
«Быстро, в колонну по одному, интервал 3-5 метров. За мной!» — и группа рванула за ним змейкой.
«Наша работа! Вчера» — прокричал на бегу сопровождающий, указывая на застывших в нелепых позах тех — «с синими изолентами». Лесополоса стала шире и вскоре группа упёрлась в ряд небольших окопчиков, занятых наши штурмовиками.
Группа без лишних слов заняла все окопы. Места не нашлось только Смыслу и он, схватив лопату, стал окапываться неподалёку.
Серёга и ещё один боец, Порон, рухнули в «свой» окопчик, что был накрыт толстым целлофаном и присыпан пожухлой листвой, а изнутри застелен расправленными спальниками. Вполне комфортно.
Находившийся в этом же окопе боец Мегавольт ввёл пополнение в курс дела:
«Противник вчера побросал своих “двухсотых”, бежал. Сейчас будем принимать их…».
Закончить Мегавольт не успел, земля стала вставать на дыбы, прилёты ложились один на другой. Так они и лежали втроём в этом окопчике, каждый раз во время прилёта вжимаясь в землю, разговоров почти не было…
— Сто двадцатыми лупят, гады! — Мегавольт стряхнул с себя землю.
— Спасибо, что мимо! — неуклюже пошутил Сергей в ответ. Он впервые лежал вот так, под настоящими вражескими минами и ему было дико страшно. Пожалел, что за всю свою жизнь не выучил ни одной молитвы: «Она бы сейчас пригодилась!»
На войне быстро перестаёшь быть атеистом. Разочек полежишь под таким обстрелом, и сразу понимаешь: защитить тебя уже не по силам никому, кроме Бога!
Пехота противника вдруг было ожила и вдалеке стали мелькать фигурки. Из наших окопов их встретил многоголосый автоматный хор. Кто-то стрелял прицельно, а кто-то, просто выставив автомат поверх окопа, палил в белый свет как в копеечку. Мегавольт попытался вызвать по радиостанции нашу арту, разрывы сперва легли в стороне. Немного подкорректировав огонь, с горем пополам удалось положить несколько выстрелов неподалёку, и противник откатился назад.
Со стороны противника послышался звук работающего дизеля. И вот, достаточно далеко, как в кино, появился вражеский танк. Внезапно выскочив, он клюнул носом и резко остановился. Как живой пошевелил башней, повернул орудие чуть в сторону от нашей позиции и выстрелил. Раздался дикий грохот, но снаряд лёг в стороне. Ещё один. И ещё! Танк задумался, ожидая корректировки. Только сейчас Серёга услышал тихое жужжание в воздухе.
«Птичка! Да не одна!» — это было неприятное открытие.
— Птички-и-и! — разнеслось по окопам, все притихли.
Мегавольт, отчаянный парень, выскочил из окопа, как черт из табакерки. Сергей даже не успел понять, что он задумал. А тот, схватив лежащий на бруствере, заранее заряженный РПГ-7, уже отбежал от окопа, вскинул на плечо гранатомёт, прицелился и выстрелил! Граната пошла и копьём вонзилась в танк! Он вздрогнул от взрыва, но… видно, сегодня их фашистские боги были благосклонны: сработала защита и танк, взревев дизелем, рванул с места и с разворотом умчался обратно. Мегавольт скатился в окоп.
— Ты видел?! Как я его! Командира точно ушатал! — Мегавольт кричал, все ещё находясь в горячке боя.
— Ты красавчик! Герой! — только и смог произнести в ответ Серёга.
И тут снова началось! Земля вздыбилась от множества прилётов. Нацики решили компенсировать неудавшийся накат массированным артиллерийско-миномётным огнём…
Гул выходов слился с разрывами…
Где, что, и как — всё стало полностью непонятно. Весь мир сжался до размера небольшого окопчика, накрытого целлофаном, и трёх солдатиков, замирающих в нём от каждого взрыва.
Через полчаса этой адской круговерти, Сергей вдруг заметил, что страх, сковывающий движения в начале боя, начал незаметно отступать, а вместо него стала наваливаться усталость этого третьего дня на войне и первого боя. Мегавольт буднично сообщил, что устал и немного поспит. Порон пожалел Сергея и предложил ему тоже поспать, пока он подежурит...

***

Первое, что увидел Серёга, резко открыв глаза от грохота, была яркая огненная вспышка. Во все небо. Огонь, дикий грохот и стена дыма. На ноги ему упал Порон, он громко кричал от боли. Вместо плеча у парня зияла огромная рваная рана. Сергей на секунду застыл, понимая, что совсем недавно на месте Порона сидел он…
Но, видимо, у Бога были другие планы на Серёгу!
Мегавольт лежал рядом неподвижно, только изо всех щелей его бронежилета валил дым. Стеклянными глаза продолжали смотреть в одну точку. Пульса на шее не было. Радейка на броне Мегавольта надрывалась, вызывая на связь. Трясущейся от контузии рукой Серёга взял радейку и медленно произнёс:
«Мегавольт — двести. Двое — триста. Нужна эвакуация. Кажется тяжёлые».
Радейка недоумённо замолчала. Попросили подтвердить. Подтвердил…
Только сейчас он заметил, что его левая штанина стала бурой от крови. Боли, как таковой, он не чувствовал. Нога шевелилась, значит осколки попали в мягкие ткани и кость цела! Порон продолжал кричать от боли и материться.
— У кого промедол есть?! — заорал Серёга.
— Срочно сюда!
Над окопом возникла физиономия незнакомого бойца. Он протянул Сергею шприц-тюбик.
— Держись, Порон, сейчас станет легче! — сказал Сергей и вколол промедол ему в другое плечо.
Теперь надо было и о себе подумать. Он достал из кармана жгут и ловкими движениями троекратно перетянул себе бедро. Рассматривать, что и куда попало, не было времени. Нога побаливала, но слушалась и двигалась, — значит, ещё повоюем.
Серёга закрыл убитому товарищу глаза…
Сегодня ровно месяц, как Мегавольт воевал на передке. Целый месяц войны! И война забрала его к себе навсегда. Война Мегавольта закончилась. Он сам стал войной.
— Сколько раненых? — из соседнего окопа появилась голова командира.
— Четверо. Двое очень тяжёлых. Двое могут двигаться самостоятельно.
Метрах в пяти от Серёги, между деревьев лежал с перебитой ногой и тихо стонал раненый Смысл. Вдвоём они перетянули ногу жгутом. Смысл попробовал встать. Не получилось. И он со стоном опустился на землю.
Из-за кустов появился Санёк:
— Командир, я его вытащу! —с этими словами он принялся поднимать Смысла с земли.
Саньку одному удержать Смысла было не под силу. Несмотря на небольшой рост, в бронежилете и каске Смысл был очень тяжёлым, а Серёга ничем помочь не мог — он сам еле стоял на одной ноге, опираясь на автомат, как на костыль. Откуда ни возьмись рядом выросла фигура Витьки-Москвича. Вдвоём с Саньком они взяли Смысла под руки: «Дотащим!»
Порона решили не трогать, а дождаться эвакуации.
— Всем раненым, способным двигаться самостоятельно, выбираться в «жёлтую»[5] зону. Там вас встретят. Всё! Удачи! — сказал командир, и группа медленно выдвинулась в путь.

***

— Птичка! — заорал Санёк, услышав знакомое жужжание. Все замерли, но хохлы уже заметили группу трёхсотых и решили действовать в обычном для фашистов духе! Вечер переставал быть томным! В тишине прозвучал далёкий выход, а потом раздался звонкий свист прилёта и все пятеро дружно упали носами в землю. Разрыв бабахнул метрах в пяти от них. Все вскочили и начали движение. Снова выход, и снова все плюхнулись на землю. Трое раненых и двое, которые тащили четвёртого…
Эта группа так заинтересовала фашистов, что они стали на неё переносить огонь с опорника. Стало ясно, что если этот отрядик не вырвется из зоны обстрела, то ему просто будет хана. Поэтому Серёга и его парни, сжав зубы от боли, шли назад, постоянно падая на землю, чтобы переждать разрыв и снова встать, чтобы успеть сделать несколько шагов до следующего разрыва.
Труднее всего было Сане и Витьку, тащивших на себе Смысла. Они стали уставать. И чтобы облегчить себе работу, с раненного сбросили сначала каску, а затем и бронежилет. Когда раздавались близкие разрывы, то Санек просто закрывал Смысла своей броней, то есть своим телом. И случилось то, что должно было случиться! В очередной раз, когда разрыв прогремел рядом, один из осколков угодил Сане в спину, чуть ниже бронежилета. Саня почувствовал боль, но вида не подал и продолжал тащить Смысла.
— Парни, бросьте меня…Мы не выйдем, — стонал Смысл.
Но парни не слушали его и, рискуя собственной жизнью, продолжали делать то, что должны, — спасали раненого товарища.
Серёга и ещё двое раненых ковыляли каждый на одной ноге за ними. Обстрел не замолкал, группа продолжала скакать. Рывок, несколько шагов, падение, взрыв. И снова: рывок, несколько шагов, падение, взрыв…
Лесополоса за полдня стала неузнаваема. Огромные воронки и обломки деревьев повсюду. Леса уже почти не было.
Незаметно добрались до первой линии окопов — где давеча валялись неубранные двухсотые противника.
Спасаясь очередного артналёта, они рванули через дорогу. Сергей оглянулся и увидел, как именно в то место в траншее, где он находился пару минут назад, прилетела очередная мина, подняв гору земли. Трижды за этот бой Господь отводил от него смерть: когда Порон занял его место в том окопе, потом — когда прилетевшая мина попала в жердь над окопом, и вот сейчас, когда очередная мина прилетела ровнёхонько туда, где он сидел несколько минут назад.
Всё это он поймёт значительно позже, уже в госпитале в Луганске, а пока он просто равнодушно зафиксировал это в памяти и без сил растянулся на земле, укрытый от вражеских «глаз» кронами деревьев. Тогда он не знал, что за него постоянно молились его Анна, отец Андрей, отец Георгий и ещё много-много знакомых и незнакомых людей на просторах огромной красивой Родины…
Вскоре появилась группа эвакуации с носилками. Уложили Смысла, подхватили носилки с Пороном. Санька медики тоже не отпустили, увидев его спину в крови. Витька вернулся на позиции.
Так, в отряде, который утром Серёга привёл на опорник, к вечеру осталось только три бойца: Ромка-Полководец, Витька-Москвич и боец Иван. Они продолжили свою войну. Продолжили за всех. Пройдёт всего три безумно долгих месяца войны, и Витёк-Москвич будет тяжело ранен в руку, попадёт в госпиталь, потом уедет домой.
Через четыре месяца в отпуск уедет Иван и даже ни разу не будет ранен.
И только через восемь месяцев уедет домой Ромка-Полководец. Он к тому времени уже будет командовать ротой. Ни разу не будет ранен, хотя контужен будет несчётное число раз и получит прозвище Заговоренный.

***

Санёк-Пермяк, бесшабашный герой, смело выскочивший из окопа, чтобы спасти друга, побывав в госпитале, поедет долечиваться домой, а через пару месяцев снова вернётся на войну. Вторая его командировка продлится почти семь месяцев. Пара месяцев дома — и снова в бой. Его война продолжается и сейчас.
«Меня уже не вылечить, старшина!» — будет шутить он.
Миномётный расчёт Женьки-Колича воевал геройски и на протяжении нескольких месяцев оказывал неоценимую помощь штурмовым отрядам. Но однажды во время боя, спасая захлёбывающуюся атаку штурмовиков, его обнаружил вражеский дрон. Командир уже кричал по рации: «бросать всё и отходить», но Женька, понимая, что каждый его выстрел — это чья-то жизнь, вёл огонь без остановки. Прилёт не заставил себя ждать…
Женька-Колич погиб. Спокойный скромный пензенский парень, даже не успевший завести семью…
Порон затерялся в госпиталях и на связь больше не выходил…
Смысл долго лежал в госпитале, но, несмотря на все усилия врачей, спасти его не удалось. Его война закончилась. Он, как и Мегавольт, сам стал войной.
Солдаты не умирают! Они уходят в рай на перегруппировку!

***

Ну, а Серёга… Серёга вернулся домой, заново научился ходить и опять уехал на войну. Во второй командировке он стал командиром взвода, брал Бахмут. Потом приехал домой в отпуск и остался. Остался возле войны…
У каждого своя война!
Все события, персонажи и позывные погибших героев реальны. Многие участники и сейчас находятся на передовых рубежах, продолжая свою войну.
Враг будет разбит, победа будет за нами!
Сноски:
[1] Российский бронеавтомобиль на базе Урала-4320. Назван в честь боевого топора рыцарей Средневековья.
[2] БК, боекомлект.
[3] РД, рюкзак дозорный.
[4] Сленговое название станкового противотанкового гранатомёта СПГ-9 «Копьё».
[5] Зона умеренной опасности. Предназначена для скорейшего устранения факторов, угрожающих жизни раненых, и обеспечения их дальнейшей доставки в «зелёную» (относительно безопасную) зону.

https://teletype.in/@dnevnik_shturmovika/labcDOm6MjR
https://teletype.in/@dnevnik_shturmovika/M8sdnK6YGjT