Оперное пение как болезнь европейничанья русского искусства. Часть 1.

Другим подтверждением высшего статуса открытых законов является их применимость ко всем сферам действительности, изучением которых занимается данная наука. Самим автором «России и Европы» были выделены четыре разряда культурной (в обширном смысле этого слова), или цивилизационной деятельности культурно-исторического типа: деятельность религиозная, деятельность культурная в узком значении этого слова, деятельность политическая и деятельность общественно-экономическая[5]. Деятельность культурная в узком значении этого слова включает в себя в свою очередь сферы: теоретическо-научную, эстетически-художественную и технически-промышленную. Таким образом, открытая Н.Я. Данилевским теория культурно-исторических типов должна уметь «разложить всё по полочкам» не только в истории, политике, геополитики (что требовалось от неё в первую очередь и с чем, как указывалось выше, она справилась и продолжает справляться успешно), но и во всех других по классификации Данилевского отраслях человеческой деятельности – даже «неполитических» и, на первый взгляд, неисторических. На недавней конференции, посвящённой теме применения творческого наследия Данилевского к задачам России XXI века[6], были представлены базирующиеся на теории культурно-исторических типов интересные исследования одежды, прессы[7].Предлагаемое же сейчас вашему вниманию изыскание представляет собой попытку на базе учения Данилевского историософски осмыслить сосуществование в России самобытной (русское народное пение, песня советского периода русской истории) и заимствованной (оперное искусство, «академический вокал») певческой культур.Задача работы – показать чужеродность для русского народного начала (до степени антагонистичности) заимствованного из Европы оперного стиля пения в частности и оперного искусства в целом, квалифицировать оперное пение и академический вокал как один из случаев «прививки европейской цивилизации к русскому дичку»[8] – прививки, никогда не оказывающей благотворного воздействия на прививаемое дерево, а приносящей ему постоянно увеличивающийся вред. На примере привнесённого на русскую почву оперного пения, часто маскируемого такими изящно звучащими эвфемизмами как «бельканто»[9], будет показана безошибочность гениального диагноза Данилевского о поражённости русской жизни болезнью «европейничанья».Действительно, эта болезнь существует, она существует и в настоящее время. Как и во времена Данилевского, эта болезнь осознаётся со стороны незначительной по удельному весу, но влиятельной по положению части нашего общества отнюдь не как болезнь, а как элитарность, приобщённость к ценностям так называемой мировой культуры.Взять хотя бы недавно проведённое нашей страной грандиозное мероприятие. Хотя Олимпиада 2014 года и особенно церемония её открытия позиционировались как демонстрация всему миру состоятельности России как самобытной и великой страны, в центральном и кульминационном эпизоде открытия – исполнение гимна олимпийских игр – обнаружилась продолжающаяся уже четвёртый век изуродованность нашей национальной самоидентификации. Исполнение было доверено обширно декольтированной оперной певице Анне Нетребко, которая своим пениемзакрытым звуком[10], делающим полностью неразличимыми русские слова гимна, и надрывным, атлетически-силовым вокалом в верхней части диапазона, вероятнее всего вызвала недоумение и чувство неловкости у большей части из 35 миллионов российских граждан, смотревших церемонию открытия по телевизору[11].