Хочется описать судьбу ещё одной русской песни-романса – "Белой акации гроздья душистые", которая имеет свои интересные, на мой взгляд, перипетии.
Довольно забавно, что существует два абсолютно равных по красоте романса, воспевающих цветущую акацию и сопутствующие настроения, возникающих один из другого и имеющих при этом ещё пару-тройку ответвлений.
Авторство первого по времени появления романса теряется в музыкальной истории. Существует несколько «исходных» версий со своими авторами текстов и музыки.
Согласно одним источникам, романс "Белой акации гроздья душистые" был впервые опубликован в 1902 году. В конце 19-го века в Санкт-Петербурге немец Юлиус-Франц-Генрих-Мартин Циммерман открыл нотный магазин и музыкальное издательство, опубликовав произведения Балакирева, Гречанинова, Танеева и других русских музыкальных классиков. В том числе, им же издавалась серия «Цыганские ночи», в которой и напечатали наш романс без указания авторов.
Другие источники называют отправной точкой 1903 год, когда в серии «Цыганские песни Н. П. Люценко», издаваемой в том же Питере «Нотопечатней В. Бесселя и Ко», был опубликован клавир романса «с вокальными партиями для тенора и сопрано».
По крайней мере, два этих источника объединены «цыганским» происхождением романса, что, в общем-то, для того времени и не сильно удивительно, равно как и отсутствием авторов музыки и слов. С ростом популярности романса и его распространением на граммофонных пластинках по городам и весям росло лишь количество приложивших к нему руку постфактум. Например, со словами «экспериментировали» Варя Панина (1903), Волин-Вольский, А. Пугачёв. Музыку на свой лад аранжировали А. Зорин (он же А. М. Цимбал) (1903), М. Шаров, М. К. Штейнберг (1906) – каждый из них отличился в написании или переписывании тех или иных «цыганских романсов». Многие исследователи считают, что словами романса "Белой акации гроздья душистые" является творчески переработанное стихотворение упомянутого А. Пугачёва, хотя документальных подтверждений тому доселе не обнаружено.
А вот дальше бедный романс куда только судьбинушка не забрасывала. К 1914 году он был столь исполняемым и любимым, что «ушёл» добровольцем в Первую мировую войну, где приобрёл другие слова на тот же самый мотив (сия традиция, как мы уже знаем, была поддержана многими песнями также и во время Великой Отечественной войны). Теперь это уже была «Слыхали, деды, война началася». 
В 1917 году свершилась та, о которой так долго говорили большевики, после чего страна погрузилась в пучину другой войны – Гражданской. И вновь наш романс оказался на передовой, притом с обеих конфликтующих сторон и практически с одинаковыми словами припева. У «белой гвардии» это была песня «Мы смело в бой пойдём» с вариантами слов «Вот показались красные цепи/С ними мы будем драться до смерти» и идеей умереть «за Русь святую»,
на что красноармейцы вмиг ответили сначала «Вот и окопы/Трещат пулеметы/Но их не боятся/Красные роты», а после и вовсе ускорили темп до маршевого, мелодии припева придали элементы гусарской мазурки и выдали на-гора песню «Смело мы в бой пойдём», умирая уже «за власть Советов».
Годы промчались… Канули в историю события Первой мировой и Гражданской войн. С успехом (не менее тысячи раз!) прошла мхатовская постановка "Дней Турбиных", где звучал тот самый романс "Белая акация". Легендарный спектакль в конце концов был запрещён, несмотря на то, что его любил лично Иосиф Сталин.
Так, триединым, романс и продолжал жить. «Добровольческую» версию, конечно, вряд ли кто-то исполнял, а вот исходный романс "Белой акации гроздья душистые", упомянутый, к слову, в книге Ильфа и Петрова «12 стульев» Остапом Бендером в контексте «Белой акации, цветы эмиграции», и, конечно же, «Смело мы в бой пойдём» ждала более счастливая судьба.
В 1975 году Владимир Павлович Басов работал как режиссёр над своим новым фильмом по пьесе Михаила Булгакова «Дни Турбиных», и довольно тонко обыграл тот момент, что одна и та же песня звучала в своё время по разные стороны баррикад. В качестве музыкальных специалистов были приглашены поэт Михаил Матусовский
и композитор Вениамин Баснер,
и вот как вспоминал сам Михаил Львович о своей работе над фильмом:
«Приступая к съёмке „Дней Турбиных“, Владимир Павлович вспомнил, что в те давние времена, когда происходит действие пьесы Булгакова, в моде был романс „Белой акации гроздья душистые“, мелодия которого позднее изменилась почти до неузнаваемости, приобрела маршевый характер и легла в основу известной революционной песни „Смело мы в бой пойдём“. Режиссёр захотел, чтобы темы этих двух песен прозвучали в картине как отзыв, эхо, отдалённое воспоминание тех лет, и поставил такую задачу передо мною и композитором Вениамином Баснером. Так появились в фильме две песни».
При этом песня о бронепоезде «Пролетарий» позже так никому из исполнителей не приглянулась, став лишь рядовой и одной из многих, а вот «Романс», как назвали поэт и композитор песню-реминисценцию к «Белой акации», обрёл свою вторую молодость.
Интересно, что в "Песне о бронепоезде" авторы использовали мотивы песни "Смело мы в бой пойдём".
Кроме того, Басов попросил поэта о том, чтобы романс был "киевским, но без упоминания слова Киев", как и у Михаила Булгакова, хотя каждый читатель пьесы "Дни Турбиных" и романа "Белая гвардия" знает, что у Михаила Афанасьевича Киев всегда именуется Городом. Именно так, с большой буквы.
Михаил Матусовский блестяще справился с поставленной задачей. Он, помня, как в детстве в его родном Луганске родители пели старинные, ещё дореволюционные романсы, предложил Басову за основу "Белой акации гроздья душистые". Поэт специально приезжал в Киев, посетил Андреевский спуск и "Дом Турбиных", видел цветущую акацию в киевских садах, "умытых весенними ливнями"... Для размера стиха можно было использовать и "Киев молчал...", но молчал в романсе именно Город, то есть по сути — Киев. Своё настроение поэт передал композитору Вениамину Баснеру, который творчески переработал мелодию старинного романса, сочинив прекрасную мелодию, оригинальную и, в тоже время, напоминающую прежнюю.
В отдельных публикациях приходилось читать, что в фильме звучал чуть-ли ни один куплет романса, как можно видеть, это не так. Романс звучит полностью, но с несколько отличающимися от ставших привычными стихами.
Почти следом за премьерой телефильма Людмила Сенчина приехала на дачу Вениамина Баснера с просьбой для неё новых песен. Композитор предложил ей несколько переработанную версию "Белой акации". Вот она:
В итоге все вспомнили и исходный цыганский романс, который вновь стал исполняемым известными певцами наряду с новым творением Матусовского и Баснера. Чему я, к слову, несказанно рада, так как и тот, и другой вариант весьма красивы и задушевны – каждый по-своему, а сам романс "Белой акации гроздья душистые", как мы видим, прекрасно себя чувствует аж в четырёх ипостасях. И ее так же продолжали выпускать на грамм пластинках.
И даже зарубежом.
В работе использованы материалы следующих сайтов:
1. telegrafua.com/338/history/6524/
2. www.vmdaily.ru/article.php?aid=43666
3. www.koreiko.ru/12-chairs_comment-07.htm
А теперь послушаем романс. Откроет его наш незабвенный оперный бас Борис Тимофеевич Штоколов со старинной версией романса:
В логическое продолжение – документальные кадры под исполнение песни „Слышали, деды, война началася“ мужским хором „Валаам“:
А вот и финская песня „Valkoakaasiat“ в исполнении Tamara Lund:
Очень милое исполнение Евгении Смоляниновой – ежели кто забыл, то это именно её голос „эксплуатировался“ Анной Самохиной в роли Зинаиды Волошиной в фильме „Китайский сервиз“:
Одно из лучших лирических исполнений „нового“ романса Людмилой Сенчиной:
А вот своеобразное, но здоровское прочтение Зарой и Дмитрием Певцовым:
Фото-ряд с финской вариацией „Matkan Lopussa“ группы „Moonsorrow“ очень даже гармонирует – воистину последний путь викинга:
А завершит это видео-действо… Правильно, Максим Чигинцев – поразительно, но и в этот раз весьма достойно и к месту:
Свежие комментарии