Многие именитые писатели не могли представить свою жизнь без любимого хобби. У кого-то оно было вполне безобидным, у кого-то — экстравагантным. Например, Лев Толстой в 67 лет научился кататься на велосипеде и страсть как полюбил это занятие. Давайте вспомним о других нескучных увлечениях русских классиков.
Михаил Лермонтов и живопись
Рисование было для Михаила Лермонтова больше чем просто обязательной учебной дисциплиной. Родственник поэта Аким Шан-Гирей, вспоминая о его детских годах, писал, что любовь к изобразительному искусства Лермонтов питал еще в самом раннем возрасте: «…он был счастливо одарен способностями к искусствам; уже тогда рисовал акварелью довольно порядочно и лепил из крашеного воску целые картины...»
Николай Гоголь и рукоделие
Николай Гоголь был одной из самых загадочных фигур в русской классике. Писатель обладал не только странными привычками и фобиями, но и увлечениями. Например, Гоголь коллекционировал миниатюрные издания книг, которые мы сегодня называем «карманными». Иногда он тратил баснословные суммы на книги, которые совершенно не были ему интересны в литературном плане только потому, что они были миниатюрными. Так он хоть и был равнодушен к точным наукам, выписал себе математическую энциклопедию только из-за ее формата в шестнадцатую долю листа.
Увлекался писатель и кулинарией. Друзей он любил угощать самодельными варениками и галушками. Любимым напитком Гоголя было козье молоко, которое он варил по особому рецепту с добавлением рома, почему-то называя его «гоголь-моголем», хотя настоящий гоголь-моголь — это совсем другое блюдо из сахара и яиц.
Владимир Набоков и бабочки
Юный Набоков был увлеченным и живо интересующимся окружающим миром подростком — и в том числе обожал бабочек. Любовь к этим хрупким насекомым позднее переросла в настоящие научные изыскания: Набоков проявил себя как серьезный исследователь-энтомолог и даже первым описал некоторые виды бабочек в своих научных статьях.
«Дарвин и Мартын, мгновенно сжав кулаки, подняли согнутые в локтях руки (правая заслоняет живот, левая ходит поршнем) и принялись упруго и живо переступать на напряженных ногах, словно подтанцовывая. <…> …но когда кулак Дарвина вдруг вылетел и Мартына треснул по челюсти, все изменилось: пропал страх, стало на душе хорошо, светло, а звон в голове от встряски пел о Соне — настоящей виновнице поединка».
Александр Куприн и авиация
Автор «Гранатового браслета» и «Поединка» имел экзотическое увлечение — по современным меркам он был настоящим экстремалом. Александра Куприна привлекала романтика авиации. Будучи мужчиной с могучей комплекцией, он поднимался в небо на воздушном шаре и аэропланах и спускался на морское дно в водолазном костюме.
Когда в 1910 году на аэродроме в Гатчине открылся авиационный отдел воздухоплавательной школы, Куприн начал часто приходить на летное поле. Он подружился с летчиками Прокофьевыми, с летчиком Коноваловым — они нередко поднимали его в воздух, а он, в свою очередь, посвящал им рассказы. Куприн навсегда сохранил восторженное отношение к «людям воздуха», а ощущение полета ставил выше «чудес самой чудесной из сказок».
Сапожник Лев Толстой
Лев Николаевич Толстой занимался сапожным ремеслом.
Илья Львович Толстой писал в своих воспоминаниях: «Не знаю, откуда он разыскал себе сапожника, скромного чернобородого человека, типа положительных мастеровых, накупил инструментов, товару… Я помню, что… в его крошечной, низенькой мастерской всегда было душно и пахло кожей и табаком.
В определенные часы приходил сапожник, учитель с учеником садились рядом на низеньких табуретках, и начиналась работа: всучивание щетинки, тачание, выколачивание задника, прибивание подошвы, набор каблука и т. д. ». Сапожные инструменты и обувь, сшитая Львом Толстым.
В усадьбе Толстого в Хамовниках хранятся штиблеты А. А. Фета и сапоги М. С. Сухотина, сшитые Толстым. Рассказывают, что, получив сапоги, Сухотин привязал к ним ярлычок с надписью «Том XIII» и поставил их на книжную полку рядом с двенадцатитомным собранием сочинений Толстого.
Фет же выдал Толстому свидетельство: «Сие дано 1885-го года января 15-го дня в том, что настоящая пара ботинок на толстых подошвах, невысоких каблуках и с округлыми носками сшита по заказу моему для меня же автором «Войны и мира» графом Львом Николаевичем Толстым, каковую он и принес ко мне вечером 8-го января сего года и получил за нее с меня 6 рублей.
В доказательство полной целесообразности работы я начал носить эти ботинки со следующего дня. Действительность всего сказанного удостоверяю подписью моей с приложением герба моей печати».Картина Репина “Л.Толстой на пашне в Ясной Поляне”. (1878).
А еще Лев Николаевич любил пахать в поле. Это представление собирало массу зевак. Работа в поле бок о бок с крестьянами не была для него экстравагантным барским увлечением, он искренне любил и уважал тяжелый физический труд.Лев Толстой впервые сел на велосипед в возрасте 67 лет. Он начал кататься на велосипеде спустя месяц после смерти своего семилетнего сына Ванечки. После утраты он был погружён в печаль, и члены Московского Общества любителей велосипедов решили подарить ему велосипед и научить его кататься по тропинкам сада в его поместье. Толстой быстро полюбил это занятие и предпринимал велосипедные прогулки по утрам после завершения своих будничных дел.
Иосиф Бродский и кошки
Для Иосифа Бродского коты были буквально тотемными животными — он любил рисовать их, использовать кошачьи словечки в речи и даже признавался в своей мечте стать котом.Коты стали и героями его поэзии. Одному из них, котенку Пасу, Бродский посвятил целую оду:
О синеглазый, славный Пасик!
Побудь со мной, побудь хоть часик.
Смятенный дух с его ворчаньем
Смири своим святым урчаньем.
Позволь тебя погладить, то есть
Воспеть тем самым, шерсть и доблесть.
Весь, так сказать, триумф природы,
О честь и цвет твоей породы!
Конечно, коты жили и у поэта дома. В Ленинграде — Кошка в белых сапожках, уже в эмиграции — Большой Рыжий. Самым известным котом Бродского стал Миссисипи, который появился у него в Нью-Йорке.Миссисипи был предметом гордости Бродского, и особо значимым гостям поэт предлагал в знак уважения его разбудить. Миссисипи сопровождал Бродского в поездках за город, где увлеченно носился за белками. Когда поэт умер, Миссисипи очень тосковал по нему и еще долгое время продолжал одиноко спать в его кресле.
Любимые собаки Антона Чехова
Антон Чехов был большим поклонником такс. У него жили сразу две — черный Бром Исаевич и рыжая Хина Марковна. Имена для своих питомцев Чехов выбрал как настоящий врач: бром и хина были самыми популярными в его время лекарствами.Бром и Хина - любимые собаки Антона Чехова.
В письмах Николаю Лейкину, хозяину родителей его такс, Чехов подробно описывал жизнь своих любимцев:
«Таксы Бром и Хина здравствуют. Первый ловок и гибок, вторая неуклюжа, толста, ленива и лукава. Первый любит птиц, вторая тычет нос в землю. Оба любят плакать от избытка чувств. Понимают, за что их наказывают.У Брома часто бывает рвота. Влюблен он в дворняжку. Хина все еще невинная девушка. Любит гулять по полю и лесу, но не иначе как с нами. Драть их приходится почти каждый день; хватают больных за штаны, ссорятся, когда едят, и т. п. Спят у меня в комнате».
Илья Эренбург и трубки
Еще в довоенные времена столичная фабрика «Ява» освоила выпуск трубок в изящных коробках с описанием, как их окуривать и ухаживать за ними. Однако мало кто знает, что эту инструкцию написал писатель Илья Эренбург, известный коллекционер, автор повести «Тринадцать трубок».Когда у Эренбурга спрашивали, почему он коллекционирует именно трубки, он пожимал плечами и отвечал, что предмет страсти не выбирают, это приходит само. Говорят, что покурить с его коллекционных трубок писатель никому не позволял, даже друзьям…
https://www.culture.ru/materials/223370/neobychnye-khobbi-ru...
Свежие комментарии