На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Жизнь - театр

1 157 подписчиков

Свежие комментарии

  • Светлана Митленко
    Очень много разрушено, очень. К счастью в последнее десятилетие вроде взялись за ум. Пытаемся сохранить, то что остал...Красоты и музеи П...
  • Светлана Митленко
    Йэх... надо бы еще раз съездить туда. Подумаю как бы это сделать...Красоты и музеи П...
  • Валерий Протасов
    Сколько богатств накоплено, что  ни разрушить  все шедевры, ни предать забвению не удалось никому.Красоты и музеи П...

Утесов. «У нас в Одессе все так могут. Но стесняются»

Отличная коллекция баек от Леонида Утёсова — в пересказе писателя-сатирика Александра Хорта, который был ведущим рубрики «Клуб 12 стульев» в «Литературной газете».
Актерская карьера Утёсова началась в труппе антрепренера Шпиглера, в Кременчугском театре миниатюр. Приехав туда, семнадцатилетний юноша обратил внимание на то, что стены и заборы этого захолустного городка щедро украшены так называемыми «зазывными» афишами. Особенно ему запомнилась такая: «Сегодня в драматическом театре будет представлена пьеса „Отелло“ Уильяма Шекспира, любимца кременчугской публики».

***

На протяжении многих лет Утёсова преследовали разговоры руководящих работников о ненужности советскому народу джазовой музыки. На одном заседании в министерстве культуры он сказал:

— Джаз как любовница — все его любят, но боятся показывать.utesov-1.jpg

***

Утёсов подарил маленькому Андрею Миронову скрипку (к которой, кстати, тот так никогда и не притронулся). Мария Владимировна при этом сказала сыну:
— Балует тебя дядя Лёдя. А ты этого не заслужил. Покажи-ка ему свой дневник.

Мальчик нехотя принес дневник. Утёсов педагогично пожурил его за плохую успеваемость. Когда же Андрей вышел, Леонид Осипович сказал Мироновой:

— Маша, что ты хочешь от ребенка? Когда я приносил тройку, в доме был праздник.

***

1961 год. Утёсова пригласили в Театр имени Маяковского на премьеру спектакля «Медея». После спектакля собрались в кабинете главного режиссера Николая Павловича Охлопкова: шампанское, коньяк и тому подобное. Все делятся мнениями, высказывают соображения о спектакле. Утёсов свою устную рецензию начал так:

— Рабинович приехал из Бердичева в Одессу в командировку и решил пойти в публичный дом. Пришел, позвал бандершу и потребовал: «Дайте мне самую лучшую девочку». Бандерша сказала: «Самая лучшая — это Соня. Но учтите — Соня стоит дорого». — «А почему?» — «Ну, это Соня». Рабинович подумал: в кои-то веки выбрался в Одессу, надо шикануть. «Ладно, давайте Соню». И когда они вдвоем пришли в номер, Соня принялась выделывать что-то невероятное. «Соня, что это?» — спросил Рабинович. Она ответила: «Как — что? Это темперамент». И тогда Рабинович сказал: «Это не темперамент, Соня. Это — суматоха».

***

Утёсов был членом квалификационной комиссии Москонцерта. Как-то на одном из просмотров показывалась эстрадная пара с номером дурного пошиба. Этот дуэт исполнял куплеты, разыгрывал дурацкие скетчи, бил чечетку... Председатель комиссии, считая, что на сцене был показан типично одесский жанр, попросил Леонида Осиповича дать оценку этим артистам. Утёсову не хотелось их обижать, он долго отнекивался, но в конце концов сказал:

— У нас в Одессе все так могут. Но стесняются.utesov-3.jpg

***

Как-то в беседе с одной знакомой Утёсов пожаловался на бессонницу. Она посоветовала ему надежное средство — думать перед сном о самом приятном. Леонид Осипович ответил:

— О самом приятном врач мне даже думать запретил.

***

Илья Набатов и Утёсов зашли в одесскую парикмахерскую.

— Будьте добры, постригите меня, — попросил Леонид Осипович мастера.

Тот отмахнулся:

— У меня обеденный перерыв.
— Ну что ты мелешь! — возмутился Набатов. — Ведь перед тобой сам Леонид Утёсов!
— Ну да. Так я и поверил. Нашли дурака.
— Спой ему, — предложил Илья Семенович Утёсову.

И тот исполнил куплет известной песни об Одессе.

— Ух ты! — восторженно произнес парикмахер. — Вы и вправду Утёсов.
— Ну вот и постриги меня.
— Сейчас не могу, у меня обеденный перерыв...

***

В 1939 году Леонид Утёсов прибыл на гастроли во Львов — еще недавно польский. В разговоре с секретарем обкома Леонид Осипович сказал, что поляки произвели на него прекрасное впечатление: они чуткие, воспитанные, вежливые. Секретарь возразил:

— Не верьте, это у них все наносное.
— Лучше наносная вежливость, чем искреннее хамство, — ответил Утёсов.

***

Однажды Михаил Водяной пригласил Утёсова и ленинградского эстрадного артиста Бена Бенцианова побывать у него в деревне, где он купил дом. После завтрака артистическая троица пошла прогуляться. Вокруг бегают куры, гуси, в луже валяется поросенок. Одним словом, обычная деревенская идиллия. И вот друзья наблюдают такую картину: петух погнался за курицей. Догнал, но только начал ее топтать, как появилась хозяйка и принялась разбрасывать корм. Петух тотчас оставил курицу в покое и помчался клевать зерно. Бенцианов и Водяной засмеялись, а Леонид Осипович сочувственно сказал:

— Не приведи Бог так проголодаться.

***

Однажды к Утёсову подошел незнакомый старичок и сказал:

— Я еще ребенком бывал на ваших концертах и восхищался вашим пением.
— Сколько же вам лет? — поинтересовался Леонид Осипович.
— Восемьдесят пять.
— А мне шестьдесят семь.

***

На творческом вечере артистки Театра сатиры Татьяны Ивановны Пельтцер Утёсов сказал ей приветственные слова, а закончил свое выступление, как всегда, шуткой:

— Сейчас я опустился бы перед вами на колени. Если бы был уверен, что смогу подняться.

***

Утёсов рассказывал, что однажды, когда он был председателем выпускной комиссии режиссеров-заочников в ГИТИСе, популярнейшая певица Алла Пугачева (она из этого выпуска) подошла с фотографом к Утёсову и попросила разрешения сняться с ним на память. Леонид Осипович с удовольствием согласился. И тут же вспомнил историю, как однажды балалаечнику Трояновскому удалось сфотографироваться со Львом Николаевичем Толстым.

Балалаечник был человек предприимчивый, он сделал с этой фотографии клише и выпустил афишу, на которой был изображен вместе с великим писателем. Его антрепренер как-то предложил концерт балалаечника какому-то хозяйственнику и показал афишу.

Тот внимательно посмотрел и сказал: «Ну, этот с балалайкой будет играть, а что будет делать этот старик с бородой?» Антрепренер обиженно ответил: «Этот старик с бородой, если услышит ваши слова, в гробу перевернется». — «Понятно, — сказал хозяйственник, — это акробат. Не надо».

— Так вот, Аллочка, — закончил Леонид Осипович, — при вашей популярности, я боюсь, будут спрашивать: «А что это за старик рядом с вами?»

Александр Хорт. Из Утёсовианы (Отрывки из книги «Король и свита»)
Цит. по: Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 32. Одесский юмор. Составитель Валерий Хаит
Заглавная иллюстрация: Леонид Утесов. Шарж И. Игина

Как Леонид Утёсов рассказывал про «из-за острова на стрежень»

Как Леонид Утёсов рассказывал про «из-за острова на стрежень» Леонид Утёсов блестяще владел жанром юмористического рассказа. По словам современников, он был гениальным рассказчиком и в кругу артистов за кулисами, и в дружеской компании, и во многих других местах, даже там, где, кажется, сама атмосфера препятствовала всякому юмору вообще. Вот как Утёсов, по воспоминаниям юмориста Леонида Усача, рассказывал и по ходу играл «Сцену на челне».


— Слушайте, люди, представьте себе, что наш русский национальный герой Степан Разин, как выяснили компетентные органы, совсем не Степан, а Сеня и не Разин, а Райзман. Ну, прошу вас, представьте себе. Между прочим, это не трудно. Райзманы тоже бунтовали, когда им наступали на мозоль...

— Так, вот утро. Солнце выходит из своей царской спальни и своим появление освещает все, что попадётся под руку. В том числе и бегущие по волнам расписные челны Сени Райзмана. (Всё это говорилось в манере классического римского чтеца с некоторым завыванием). Сеня проснулся. Не совсем, но проснулся. Он, может быть, спал бы ещё, но солнце и шум разбудили вождя бунтующего крестьянства...

(Секундная пауза и Утёсов перевоплощается в Сеню Райзмана. Мы видим перед собой еврея средних лет с маленькими глазками и курчавой головой, он трёт кулаками глаза, зевает, потягивается, оглядывается вокруг. Он не может понять, где он. Кругом снуют какие-то люди. Сеня с удивлением и недоумением смотрит на них. Наконец, что-то сообразив, он обращается к первому попавшемуся).

— Эй, бандюга, иди сюда. Подойди уже к своему папе-атаману.

(Снова перевоплощение в образ матроса-громилы, который ходит в раскачку со сжатыми кулаками)

— Чего тебе, папа?

— Где мы плывём, где?


— Не видишь что ли — «из-за острова на стрежень» плывём. Вставай, а то мы без тебя не знаем, чего делать: кого бить, кого грабить, кого жечь...


— Ой, у меня голова болить... А что вчера было, что?

(Снова мгновенное перевоплощение)

— Вчера одного помещугу грабанули, а потом сожгли...

— Зачем вы всегда, это самое, поджигаете?

— Ты велел. Грабанули. А потом на челнах пожрали, попили... Ты первый пить начал...

— Вот от этого у меня голова болить... Что, я много выпил или что?

— Два полуведра выпил...

— Ой, мама моя родная, два полуведра... И что?

— Был «весёлый и хмельной»...


— Папа мне говорил, когда, два полуведра, так это целое ведро получается. Что я с ума сошёл, так пить. Настоящий шикер! Если Роза узнает — я буду иметь тот цимес... Её цимес я хорошо знаю. Это она только говорит, что будет цимес, а сама берёт у в сарайчике ручку от топора и бьёт мине по голове... Ой, мине голова болить... как от Розиного цимеса.


— А ты похмелись, тебе лучше будет, отец родной. Принесть?

— Принесть...

(Бандюга приносит питье в деревянном полуведёрке. Сеня с жадностью делает несколько глотков. Ставит полуведро на палубу. У него перехватило дыхание. Наконец он вдохнул воздух. Глаза готовы выскочить из орбит)

— Закуску дай, грабитель, что б ты всю жизнь пил из такой рюмочки.

— Закуски нету. Вчерась всю сожрали...


— Если нет, так чего же мы плывем у речке? Почему нет грабёж? Причальте уже и возьмете у наших родных крестиян что-то покушать...


(Утёсов играет приходящего в себя, улыбающегося Сеню. Но вдруг он опять в растерянности. Смотрит на рядом лежащий ни кем не занятый тюфяк. Он огорчён).

— Слушай, бандюга, скажи мене тихо, как родному папе, а где эта самая шамаханская королева, что тут была, вот здесь лежала?

— Папа, ты чего, вчерась совсем косой был? Ты ж её выбросил...

— Что значит выбросил? Это же женщина. Куда выбросил?

— Куда, куда... «в набежавшую волну»

(Сеня делает круглые глаза. Начинает рвать на себе волосы и рыдать горькими, истинно еврейскими, слезами).


— Ой, ой, что я наделал... Утопил живую королеву... Я же настоящий хулиган с улицы. Взять погубить женщину... И главное за что?


— Утопил и чёрт с ней. Хай плавает. Ты из-за неё «сам наутро бабой стал».

— Идиот — это же королева. Она мне ни в чём не отказала.

— Ты «всю ночь с ней провозжался»... видать, не отказала...

(Сеня плачет, тянет руки к небу, что-то бормочет вроде молитвы).

— Да, хрен ей в дышло... Ты сам пил и нас заставил пить «на помин её души».

— Перестань говорить глупостей... Где мой пистоль? Где?

— Где, где?... За кушаком.

— А что такое? Почему так грубо с папой?

— Потому что «нас на бабу променял»...

(Сеня вынимает из-за пояса большой пистолет, взводит курок, приставляет к виску).

— Если её нету... Без шамаханской королевы я жить не имею желание. Не хочу и всё. Всё равно за то, что я еврей, царь-папа меня казнит через что-нибудь. Всё я ухожу!

(Утёсов сильно ударял ладонью по столу, изображая выстрел. Сеня падал ничком на стол, потом с трудом приподнимал голову, глядел грустными задумчивыми глазами в одну точку).

— Вот так бы закончилось это самое дело со Степаном Разиным, если бы у него были мозги Сени Райзмана...

(Голова Сени снова падала на стол. Потом как бы на последнем вздохе снова чуть-чуть поднималась).

— Бандюги, не скажите Розе за шамаханскую королеву. Ша!...

Из: Утёсов-рассказчик http://izbrannoe.com/news/yumor/u-nas-v-odesse-vse-tak-mogut...

Картина дня

наверх