Туризм

Курильское озеро. А если рыба однажды не вернется из океана?

Осторожно: в теме есть кровавые снимки браконьерской деятельности.

Люди давно поняли уникальность и уязвимость здешних мест. К середине XIX века наиболее ценные пушные звери Камчатки - соболь и калан (морская выдра) оказались на грани исчезновения. В 1882 году по инициативе известного географа и зоолога, бывшего польского политического ссыльного Б. И. Дыбовского и по ходатайству населения Петропавловского округа были объявлены Кроноцкий и Асачинский соболиные заповедники. Одновременно для сохранения каланов (их тогда называли морскими бобрами) был установлен Лопатинский бобровый заповедник - сегодня это территория государственного природного заказника федерального значения «Южно-Камчатский». Юридически эти территории, видимо, не были надлежащим образом оформлены (во всяком случае документы пока не обнаружены), но имеются документальные свидетельства существования реальной охраны из казаков и местных охотников, которые вели порой вооруженное отражение попыток высадки в места обитания каланов японских и американских браконьеров.

В состав Южно-Камчатского заказника входит прилегающая трехмильная морская акватория.
Южно-Камчатский федеральный заказник в его современных границах организован в 1983 г. и находится на самом юге Камчатского полуострова. Его площадь составляет 322 тысяч га. Кроме Курильского озера, под охраной заказника находятся такие уникальные объекты как действующие вулканы Ильинский, Дикий гребень, Камбальный, Кошелевский и термы, мыс Лопатка, озеро Камбальное, остров Уташуд, и Кутхины баты.Это единственный заказник федерального значения в Камчатском крае. С момента организации является структурным подразделением Кроноцкого государственного природного биосферного заповедника и охраняется сотрудниками этого федерального учреждения. Режим территории близок к заповедному, здесь запрещены почти все виды природопользования, включая охоту, промышленное рыболовство, рубки леса, мелиорацию, геологоразведку и добычу полезных ископаемых. В 1996 году территория заказника была включена в Список объектов Всемирного природного и культурного наследия ЮНЕСКО в составе номинации "Вулканы Камчатки".
Недалеко от северо-западной границы заказника есть два поселка - Паужетка и Озерновский, часть населения которых занималась браконьерством, в первую очередь, нелегальной заготовкой икры и истреблением медведей ради заготовки медвежьих лап и желчи, которые ценятся в восточной кухне и медицине. На территории заказника существовали замаскированные браконьерские базы, тайники для хранения браконьерского оборудования и икры. Каждый год находили останки убитых медведей.

Сергей Шурунов оформляет протокол на браконьеров, убивших в заказнике медведицу с медвежатами. Фото Д. Шпиленка.

Медвежьи лапы - деликатес восточной кухни. Фото Д. Шпиленка.

У этого медведя браконьеры забрали желчь и лапы. Фото Д. Шпиленка.

Вся эта неплохо организованная темная экономика была интегрирована в местное сообщество, в нелегальный бизнез были вовлечены и некоторые сотрудники заказника. Но в последние годы совпало два процесса. В заказник пришли работать неравнодушные люди, сумевшие переломить ситуацию с браконьерством. К тому же началось оживление экономической активности в близлежащих поселках, особенно в Озерновском, и у людей появилась возможность зарабатывать на хлеб легальным путем.

В 2007 году заказнику сильно повезло с кадрами: в оперативную группу по борьбе с браконьерством пришли работать братья Лазаренко: Анатолий, Геннадий, Александр, Виктор, Юрий и примкнувший к ним Сергей Шурунов - старший инспектор.

В первые недели работы оперативников в заказнике были уничтожены километры сетевых орудий браконьерства. Фото Д. Шпиленка.

За несколько первых недель своей работы они сделали то, что не сумели сделать за десятилетия громоздкие и коррумпированные государственные структуры с омонами и спецназами - они задавили браконьерство в заказнике. У ребят - огромный опыт борьбы с браконьерством на Кавказе (там они эту борьбу проиграли), звериная физическая подготовка и … чистые детские души.

Старший брат - Анатолий Лазаренко на привале. Фото Д. Шпиленка.

Младший брат - Юрий Лазаренко с трудом скрывает радость: в заказнике найден и предан огню еще один браконьерский схрон - один из тринадцати, уничтоженных осенью 2007 года. Фото Д. Шпиленка.

Не только поверили, но и поддержали (особое спасибо Всемирному фонду дикой природы - WWF, Ассоциации рыбопромышленных предприятий Озерновского региона, Сергею Барабанову). После первых результатов, показанных «кавказской» опергруппой, в охрану пошла работать камчатская молодежь из туристов-экстремалов - большинству нет и 25 лет. Уже второй год "камчадалы" соревнуются с "кавказцами". Пока такие люди работают в заказнике - можно не беспокоиться за судьбу медведей Курильского озера.

Сейчас бассейн Курильского озера представляет собой довольно правильную модель организации природопользования. Интересы охраны природы и развитой здесь рыбной промышленности в значительной мере совпадают. Здесь есть и большой заказник со строгим режимом и реальной охраной, обеспечивающий воспроизводство лосося; здесь есть и наука (к которой прислушиваются практики рыбной промышленности) в виде стационара Камчатского научно-исследовательского института рыбного хозяйства и океанографии (КамчатНИРО); и поселок в низовьях реки, жители которого уже более ста лет добывают эту ценную рыбу в промышленных объемах и обрабатывают ее (и при этом не загубили популяцию!); и первая в России геотермальная электростанция в Паужетке, обеспечивающая экологически чистой энергией жителей поселка и рыбоконсервные заводы. Сейчас здесь динамично развивается экологический туризм. Каждый год сотни людей со всего мира тратят многие тысячи рублей, евро и долларов, чтобы понаблюдать за феерической картиной нереста нерки и медвежьей рыбалки. Люди начали понимать, что живой медведь, которого приезжают наблюдать и снимать платежеспособные визитеры, приносит гораздо больше дохода, чем убитый ради желчи.

Что может нарушить эту, в общем-то, гармоническую картину? Отсутствие рыбы! Возможна ли такая ситуация? Как я уже писал лосось - это стержень, на котором держатся местные экосистемы. Сейчас, когда готовится масштабная добыча углеводородов на камчатском шельфе Охотского моря, такая угроза становится реальной. Какая связь между пресноводным Курильским озером и планируемой нефтегазодобычей на охотоморском шельфе у берегов Камчатки? Связь прямая и простая: 90 процентов молоди нерки сразу после ската из Курильского озера идет на нагул в районы планируемой нефтегазодобычи. И что толку будет в замечательно налаженной охране Южно-Камчатского заказника, если однажды рыба не вернется в места своего рождения. Тут не помогут даже братья Лазаренко. При крупной техногенной аварии на морском шельфе, находящееся за сотни километров от буровых платформ, Курильское озеро опустеет. Не будет обилия нерки – исчезнут медведи и орланы, исчезнет экологический туризм. Не будет нерки - не будет рыбного промысла - основы жизни людей на Камчатке на протяжении всей истории.

После нефтяных катастроф с танкером "Эксон Вальдиз" — авария 23 марта 1989 года у берегов Аляски, когда в море оказалось более 40 миллионов литров и образовалось нефтяное пятно в 28 тысяч квадратных километров, и недавней аварии на плавучей буровой платформе в Мексиканском заливе, становится отчетливо ясно, что сегодняшняя главная угроза природе и людям Камчатки - нефтедобыча на Западнокамчатском шельфе. Природные условия здесь несравненно суровее, чем в Мексиканском заливе и даже на Аляске. Шторма, движение льда (льды покрывают северную часть Охотского моря более семи месяцев в году), землетрясения, неразвитость береговой инфраструктуры - сегодня нигде в мире нет опыта добычи нефти и ликвидации неизбежных аварий в подобных условиях. И если уже самые опытные в мире специалисты по добыче нефти на шельфе из компании «British Petroleum» допустили крупнейшую в истории нефтяную аварию в субтропическом Мексиканском заливе и теперь не могут с ней справиться, то что говорить про наших, которые только учатся, а ведь работать в суровейшем из морей!

Встреча в утреннем тумане.

Я глубоко убежден, что главная ценность Камчатки - ее дикая природа - ресурс, который во всем мире стремительно уменьшается, и ценность которого стремительно взлетает ввысь. Я знаю, что большинство здравых людей на Камчатке и за ее пределами это понимают.

К сожалению, в недрах полуострова обнаружены золото, платина, бокситы, нефть и газ. В большинстве своем, эти полезные ископаемые были разведаны в советскую эпоху, но активная разработка началась совсем недавно. Причем эта добыча идет по колониальной схеме, когда жителям полуострова остается нищета и разоренная земля, а прибыли уходят небольшой кучке людей с холодными душами в метрополии. Но эти люди прекрасно освоили ремесло манипулирования большинством, и противостоять им сложно.

На экономические проекты, разрушающие дикую природу Камчатки, должен быть наложен мораторий до тех времен, когда появятся новые щадящие технологии. В мире подобный опыт имеется: такого рода моратории наложены у берегов Калифорнии, Флориды и Аляски в США, у берегов Лофонтенских островов в Норвегии. Ведь наши потомки тоже будут нуждаться в полезных ископаемых. Но еще более остро они будут нуждаться в уголках по-настоящему дикой природы. Камчатская рыба после начала нефтеразработок на шельфе если уцелеет, то потеряет очень важное конкурентное преимущество: она перестанет считаться экологически чистой, как сейчас.

Рыба, медведи, орланы, вулканы, горячие источники, нетронутые ландшафты и чистые нерестовые реки и озера, уникальная культура малых народов - вот главное богатство Камчатки, охраняя которое, мы сберегаем фундамент для устойчивого экономического развития Камчатского края. Основой камчатской экономики должны оставаться такая традиционная отрасль как рыболовство и рыбопереработка, веками кормившая жителей полуострова и такая новая, как экологический туризм, за которой большое будущее.

Так что приезжайте на Камчатку наблюдать за неркой и медведями!