Для музейных работников Ирина Александровна Антонова была легендарной личностью. Даже краткое перечисление ее наград и заслуг может занять несколько страниц: академик, заслуженный деятель, лауреат Госпремий, полный кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством», директор Государственного музея изобразительных искусств им. А. С. Пушкина... Однако интереснее, наверное, даже не эта великолепная статистика достижений, а те люди, с которыми ее сводила судьба. Шагал и Рихтер, Фурцева и Брежнев… эту женщину по праву можно назвать человеком-эпохой. 1 декабря 2020 года на 99-м году жизни скончалась Президент Государственного музея изобразительных искусств имени Пушкина, заслуженный деятель искусств РСФСР Ирина Антонова.Ирина Александровна рассказывает, что никогда кардинально не меняла своих взглядов. С детства она впитала уверенность, что ей посчастливилось родиться в самой великой стране. Ее отец, выходец из рабочей среды и большевик с 1906 года, сумел крепко привить детям идеи социализма. Девочка, родившаяся в марте 1922 года, в полной мере испытала на себе тяготы нелегкого послереволюционного времени. Мама работала в типографии, часто по ночам, и порой оставляла трехлетнюю малышку дома одну. Зато потом девочке доставались уникальные подарки – странички только что напечатанных книг, которые она читала вместе с мамой.
Так Ирина была, наверное, первым советским ребенком, прочитавшим «Три толстяка» Юрия Олеши.
Студенческие годы, которые, как известно, должны быть самыми счастливыми для человека, пришлись на 1940-1945. Как только началась война, Ирина Антонова окончила курсы медицинских сестер и пошла работать в госпиталь на Красной Пресне. Одновременно с этим, как младший сержант медицинской службы, продолжала учиться в МГУ – изучала искусствоведение, специализировалась на Италии эпохи Возрождения. 10 апреля 1945 года, окончив университет, поступила на работу в Государственный музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина.
«Когда я пришла в музей, он мне не понравился. Каменные стены, холодные залы, чудовищный климат. В некоторых залах, правда, стояли ящики – еще не кончилась война, но в Москву уже возвращались первые партии эвакуированных вещей. 
Во время войны все три стеклянных плафона были полностью обрушены. Есть снимки, на которых весной в Итальянском дворике стоит вода по щиколотку, а на верхнем этаже сотрудники музея лопатами убирают снег. 
«Ну, нет, – решила я. – Уйду, как только будет возможность», - вспоминала Ирина Александровна.
На фото (слева направо, стоят) Светлана Измайловна Ходжаш (до 2008 года заведовала отделом Востока), Ирина Александровна Антонова, сидит Беата Григорьевна Воронова, научный сотрудник гравюрного кабинета. 1950-е. Фото: ГМИИ им. А.С.Пушкина
«Если честно, долгое время я считала, что неправильно выбрала профессию. Я очень люблю видеть результат, а в музее до результата дойти трудно. В молодости я была очень спортивная и не отличалась усидчивостью. Я пришла в музей в 1945 году. Тогда сюда начали возвращаться экспонаты после эвакуации. Признаться, думала, что ненадолго. Холодно, неуютно, пусто… И тут стали приходить дрезденские ценности: Рафаэль, Боттичелли, Ватто, Веласкес. Началась такая интересная жизнь!» — вспоминала Антонова. 
Приём ящиков с картинами из Дрезденской галереи. Ирина Антонова на переднем плане. Фото: ГМИИ им. Пушкина
Однако «задержаться» в этом здании ей пришлось на 68 лет. Сначала вместе с другими сотрудниками она возрождала музей после военной разрухи. Затем, уже проработав в нем 16 лет, Ирина Александровна получила новое назначение:
«Директором меня назначила Екатерина Алексеевна Фурцева, причем с очень интересной формулировкой. На коллегии министерства она сказала: «Это Антонова. Я ее не знаю, но, говорят, что она, может быть, сможет».
Ирина Антонова, 1960-е
Открытие выставки картин Дрезденской галереи. 1955. Фото: ГМИИ им. А.С.Пушкина
О знаменитом министре культуры СССР Антонова вспоминает, скорее, тепло. Рассказывает случай, который можно считать очень показательным:
«Однажды я озадачила ее довольно сложной миссией: «Екатерина Алексеевна, через два месяца над Москвой будет пролетать «Джоконда» Леонардо да Винчи. Она будет лететь из Японии. Вот бы ее остановить». Она с сомнением спросила: «Вы считаете, это будет интересно людям?» – «Я в этом уверена». И она поверила, сказав, что постарается. Думаю, она не догадывалась, как это сложно. Но она сказала такую замечательную фразу: «Ну-у… Я поговорю с французским послом. Он в меня влюблен!» И она этого добилась.»
Министр культуры СССР Екатерина Алексеевна Фурцева выступает на открытии экспозиции картины Леонардо да Винчи «Портрет Моны Лизы» («Джоконда») в Государственном музее изобразительных искусств им. А.С. Пушкина . Фото: Лев Иванов / РИА Новости
Советскую выставку тогда посетили более 300 тысяч человек. Саму картину защитили пуленепробиваемым стеклом, а в соседнем зале всё время дежурили охранники.
Очередь к картине Леонардо да Винчи в Москве, 1974 год. Фото: photochronograph.ru
Еще одна знаковая встреча заставила Ирину Алексеевну поволноваться:
«Брежнев пришел посмотреть «Москву — Париж» на следующий день после закрытия. Его окружение безумно волновалось: все очень боялись, что повторится история с Хрущевым в Манеже, когда разметали всех и был огромный скандал. Когда мы с Брежневым шли по выставке, члены политбюро постоянно просили не показывать ему те или иные картины, например Кандинского. А я отвечала, мол, что значит «не показывать», когда мы идем прямо напротив этих работ.
И, конечно, рассказывала обо всех экспонатах. Когда мы дошли до Белого зала, Брежнев увидел вдруг портрет Ленина работы Александра Герасимова. Брежнев эту картину знал, потому что она висела в Кремле, и очень обрадовался, потому что, наверное, это была единственная знакомая ему вещь на всей выставке. Он тут же попросил книгу отзывов и написал очень хороший комментарий.»
Леонид Ильич Брежнев и Ирина Антонова на выставке
Воспоминания людей – это бесценный источник информации о прошедших временах, о знаменитых людях. Так, например, для Ирины Антоновой Марк Шагал запомнился как необыкновенно улыбчивый человек, который очень любил шутить. Они познакомились в Лувре, в личной квартире директора главного музея Франции.
Ирина Антонова и Марк Шагал в Париже. 1970-е гг. Фото: ГМИИ им. А.С. Пушкина
«Однажды, когда он приехал в Москву, я два часа водила его по Пушкинскому музею. Он очень вдумчиво осматривал все экспонаты, вживался в каждую картину, но при этом постоянно оглядывался и спрашивал, где его жена. А она все время шла рядом с нашими сотрудниками. И вот он в очередной раз спрашивает: «Ирина Александровна, а где моя жена?» А я говорю: «Вы что, боитесь ее потерять?» — на что он ответил: «Да нет, ее потерять невозможно. Я ее боюсь».
Ирина Антонова и Марк Шагал во время визита Шагала в ГМИИ. 1973. Фото: ГМИИ им. А.С.Пушкина
А вот о Святославе Рихтере у нее сложилось впечатление, как о сложном человеке: «Он был эмоциональным, ранимым и в то же время очень сдержанным. Общение с ним было делом ответственным». Однако, начиная с 1981 года, совместно со знаменитым пианистом она организовала в музее ежегодные «Декабрьские вечера». О том, как родилась идея знаменитого фестиваля, Ирина Алексеевна рассказывает так:
«Однажды Рихтер пригласил меня во Францию: «Ирина Александровна, я вижу, как вы слушаете музыку. Приезжайте, у меня там фестиваль». Я, конечно, поехала. Там я его спросила: «Слушайте, а почему вы делаете это во Франции? Почему не в нашей стране, у нас в музее?» Он ничего не сказал, а спустя время, когда мы были в оперном театре, вдруг спросил: «Ну, и когда начнем?»
Ирина Антонова и Святослав Рихтер на V музыкальном фестивале «Декабрьские вечера Святослава Рихтера» в Пушкинском музее, 1985 год. Фото: Анатолий Гаранин
«Декабрьские вечера — XVI. Посвящение Шостаковичу». Ирина Антонова в центре. 1996. Фото: ГМИИ им. А.С.Пушкина
Михаил Пиотровский, президент Союза музеев России, генеральный директор Государственного Эрмитажа
С ней можно было не соглашаться, ее можно было побаиваться, но она была АНТОНОВА. Легендарный директор Пушкинского музея, непреклонный борец за его, музея, развитие и славу. Человек, открывший нашему зрителю путь к шедеврам мирового искусства. Тонкий ценитель и знаток музыки, научивший нас наслаждаться единением музыкального и изобразительного искусства. Она была на короткой ноге со всеми великими ХХ века и в культуре, и во власти, и в России, и в Европе. Она была примерной дочерью, преданной женой, самоотверженной матерью. Она была… Но есть и будет всегда ее любимое чадо — Государственный музей изобразительных искусств имени А.С.Пушкина, прекрасный и живой, хранитель и новатор, наша гордость и любовь. Только в нем, в Музее, память об Ирине Александровне Антоновой будет вечной и светлой.
На первом заседании Совета деятелей культуры, науки и образования при МИД РФ (слева направо): директор Государственного музея изобразительных искусств им. А.С.Пушкина Ирина Антонова, президент Российского фонда культуры Никита Михалков и заместитель министра иностранных дел РФ Василий Средин. Фото: Александра Данилюшина/ИТАР-ТАСС
Зельфира Трегулова, директор Государственной Третьяковской галереи
Ирина Александровна обладала невероятной смелостью: надо было быть очень решительным и креативным человеком, чтобы создавать проекты, которые она делала в 1960–1970-х годах. При ней Пушкинский музей встал в авангарде музейного дела в России, по крайней мере в отношении выставок. Выставки из собраний величайших музеев мира, шедевры из собрания Метрополитен-музея, Лувра были тогда для нас недоступны, но она дала возможность их увидеть. Я полтора года работала в Пушкинском, с ней бок о бок, в соседнем кабинете. А до этого в тесном взаимодействии работала с ней над выставкой «Москва — Берлин. 1995».
Я пришла в музей накануне 100-летия его основания, летом 1998 года, и на торжественном заседании в Итальянском дворике Ирина Александровна в шутку всех пригласила в это же пространство на ее 100-летний юбилей. На самом деле огромное число людей тогда отнеслось к этому абсолютно серьезно.
Это может звучать банально, но со смертью Ирины Александровны закончилась великая эпоха в отечественном музейном деле. Перевернута определенная страница. Это действительно завершение важной главы в истории музеев не только России, но и Европы.
Открытие бронзового бюста основателю ГМИИ им. А.С.Пушкина И.В.Цветаеву: выступает поэт Андрей Вознесенский, справа директор музея Ирина Антонова, сидит Анастасия Цветаева. 1992. Фото: Виктор Великжанин/ИТАР-ТАСС
В цеховой иерархии музейщиков Антонова имеет репутацию почти всемогущей. Страх, зависть, раздражение и восхищение — все это шуршит вокруг нее в тихих музейных коридорах. Жалобы на ее тоталитаризм и безапелляционность в принятии стратегических решений звучали со дня ее воцарения в ГМИИ. Но за свое 52-летнее директорство она сумела сделать то, на что другие даже не покушались: превратить полуразрушенный учебный музей копий в мировой культурный центр. Проведя в 1974 году реорганизацию музея, Антонова не просто раздвинула рамки допустимого, но стала применять в выставочных сценариях невиданный до тех пор принцип диалога. Так Ренуар заговорил с Серовым, а Дали с Боттичелли.
Музейная «железная леди»?
Некоторые называли Ирину Антонову «железной леди» российского музейного дела за ее непреклонность в том, что она считала важным и правильным для искусства — и никогда не ошибалась.
«В 1974 году мы подняли из подвалов импрессионистов, собранных Щукиным и Морозовым. Чтобы их поднять, надо было освободить от слепков половину второго этажа. И началась страшная травля», — рассказывала Антонова.
«В чем меня только не упрекали! Я объясняла, что ни одного памятника мы не порушили. Ну утеснили, да. Ну не так привольно смотрится. Но живопись-то нужно показать! <…> И мы их (импрессионистов — прим. ред.) показали. Это была огромная победа, но и борьба была страшная», — вспоминала Антонова.
Сама она от звания «железной леди» и некоторых упреков в авторитарности управления отказывалась.
«Просто я старалась никогда не врать моим коллегам, а когда говоришь что думаешь, это не может всем нравиться. Но я понимала, что отвечаю за музей и должна добиваться результата, а потому настаивала. Помимо удовольствия, я получаю за свою работу деньги ― значит, должна делать дело», — говорила она.
"С моим мужем мы учились в одном университете. Он был одним из лучших студентов знаменитого ИФЛИ – Института философии, литературы и истории в Сокольниках. Лучшие профессора Москвы – целая когорта прекрасных искусствоведов, литературоведов, историков, философов – работали в этом институте. Но он просуществовал только семь лет. После войны весь состав – и преподавателей и студентов – перевели в Московский университет. С мужем мы познакомились в музее и поженились в 47-м году."- рассказывала Ирина Антонова
"Муж умер в преклонном возрасте, ему было больше 90 лет, но я никогда не заставала его просто так – у него в руках всегда была книга. Это сделало из него понимающего и глубоко разбирающегося в искусстве человека. Я всегда говорю о том, что мой муж – это мой второй университет. Мы прожили вместе 64 года. Конечно, ссорились и иногда весьма основательно, но у нас ни разу не возникло желания покинуть друг друга. Он-то был мне очень нужен… Это был счастливый шанс моей жизни. У нас был один ребенок. Это мой сын Борис. Случилось так, что он стал инвалидом детства. Он и сегодня живет со мной. И никогда нигде больше не жил. Он очень добрый человечек. Он не терпит ни злословия, ни упреков. Это по-настоящему добрый человек. Непридуманно добрый – как-то естественно это в его характере".
Ирине Александровне не раз задавали вопрос: чем болен Борис Ротенберг , какой диагноз, как долго он болеет и как она живет с такой болью в сердце. В одном из интервью Ирина Александровна рассказала, что они с мужем долгое время пытались создать полноценную семью, они очень ждали этого ребенка и когда уже погасла последняя надежда, на свет появился Борис. До 6 лет, их сын рос одаренным, музыкальным мальчиком, он и сейчас может прочитать «Евгения Онегина» наизусть, но в 7 лет он заболел. После того, как Ирина Антонова и ее супруг услышали страшный диагноз, все другие проблемы стали казаться для них мелкими и незначительными. Болезнь победить не удалось, даже лучшие врачи не смогли ему помочь, и сегодня Борис Евсеевич Ротенберг прикован к инвалидному креслу.
Ирина Александровна надеется, что найдется человек, который будет заботиться о сыне, когда ее не станет. Чем болен Борис Ротенберг , сын Ирины Антоновой, так и не известно. Ни в одном из интервью Ирина Александровна не называла диагноз, все личное закрыто от посторонних глаз. Однажды Первый канал попытался выяснить, чем болен Борис Ротенберг, в ответ пресс-служба музея выпустила официальный меморандум, подобный тому, с которым выступает Букингемский дворец, когда затрагивается личность Королевы: никто не должен приближаться слишком близко и никто не должен ничего знать.
Пятьдесят комнат несчастья
Я обычный человек, который в жизни наделал массу ошибок, мне есть в чем раскаиваться. Безусловно. Но все-таки я не сделала ничего дурного в большом смысле, я никого не убила и не ограбила. Глобального зла не сделала. Да, я была несправедлива и необъективна. Ошибалась? Конечно, ошибалась…
Но не более, смертных грехов на мне нет. Поэтому у меня нет страха перед кем-то.
Понимаете, мы умрем, наша плоть истлеет, и все. В этом нет у меня никаких сомнений. В бессмертие души я не верю. Но есть одно существенное «но». Надо что-то оставить после себя. Это очень важно. Надо сделать какой-то вклад. Если ты озабочен только сегодняшним днем и тебе надо жилье в пятьдесят комнат, то это один вопрос. Ну скажите мне, зачем человеку дом в пятьдесят комнат? Даже если у тебя большая семья, то тебе хватит четырех, ну максимум шести комнат.
Я так и не смогла это понять. Мы часто себя ведем и живем так, как будто у нас нет рук, ног и даже головы.
Когда у человека пятьдесят комнат, это говорит о неправильном понимании того, для чего он родился. Он и родился для этих пятидесяти комнат, чтобы их обставлять, убирать и украшать. Это же страшно непродуктивная жизнь.
Если бы ты усыновил пятьдесят детей и расселил их по этим комнатам — это одно, но иметь эти комнаты «для себя» — не понимаю.
Я за качественную человеческую жизнь, человек должен себя удовлетворять и в одежде, и в еде, и в условиях жизни. Но должен быть предел и главное — понимание, до какой степени тебе это необходимо."
“На мужа смотрела как в зеркало. “
Любовь? Знаете, из моей жизни очень многое ушло вместе с уходом мужа. Мы с ним прожили 64 года и необыкновенно сроднились. Мы сроднились тогда, когда прошли все законы и сроки для всяких отношений, когда погасли все гормональные костры. Тогда появилось фантастическое взаимопроникновение и дружба. Абсолютное доверие, пришло такое состояние, когда мы верили друг другу как себе. Смотришь в него как в зеркало.
Мы с Евсеем Иосифовичем сроднились еще и на фоне общего горя, трагедии, нашей жизни. Я имею в виду болезнь сына.
Что тоже редкий случай, мужчины часто уходят, когда в семье рождается проблемный ребенок.
Когда муж умирал, я зашла в реанимацию. Гладила его по руке, что-то говорила. Ему было очень тяжело, он задыхался, был подключен к аппаратам. Затем, из последних сил прохрипел: “Я тебя люблю”. (плачет)
Часто ли я плачу? Крайне редко, мои слезы связаны чаще всего только с искусством. Могла плакать, видя, как Галина Уланова гениально танцевала “Джульетту”.
За плечами Ирины Александровны более 100 публикаций, работа в музее, огромный вклад в культурное развитие страны. За ее заслуги ей присуждены ордена Октябрьской революции, Трудового Красного Знамени, «За заслуги перед Отчеством» 1 и 2 степени, она действительный член Российской и Мадридской академий, имеет французский орден Командора искусства и литературы и итальянский «За заслуги».
Она была не только директором великого музея, но и вела преподавательскую деятельность в институте восточных языков в Париже, в отделении искусствоведения в МГУ, в Институте кинематографии.
В течение 12 лет Антонова являлась вице-президентом совета музеев при ЮНЕСКО, а сейчас она его почетный член. Совместно с выдающимися культурными деятелями страны является постоянным членом жюри независимого конкурса «Триумф».
Сегодня музей им. А. С. Пушкина насчитывает 600 000 произведений искусства, на его территории открылись новые музеи частных художников и импрессионистов. Но, по словам Ирины Антоновой для полноценной работы требуется строительство целого музейного городка.
В жизни Ирины Антоновой хватило времени и для чисто женских радостей и горестей: муж, с которым она прожила 64 года, и которого называет «счастливым шансом», мать, которая ушла из жизни в возрасте ста лет и была до последних минут «главным другом». Единственный сын, который, к сожалению, является инвалидом. Секрет своего долголетия и жизненной энергии Ирина Александровна не скрывает. Она говорит, что просто абсолютно не думает о смерти, а в жизни всегда остается искренней - «я никогда не держала фигу в кармане».
"Главная задача человека — не угробить себя.
Я человек, воспитанный на идеях революции. Я не только не отрицаю их, они сущность моей натуры.
Сейчас любой дурак может привезти на выставку все, что захочет, хоть кучку дерьма (такое, кстати, уже бывало), и положить перед картиной великого мастера — вот, мол, какой он смелый. Но мы предпочитаем убрать за ним. Потому что это не есть современное искусство.
Кончилось создание прекрасного — разве вы не замечаете? Возникло антиискусство. Я констатирую это без отрицательных знаков: искусство трансформировалось во что-то другое. И скоро этому продукту придумают название.
Помню времена, когда каждое мое утро начиналось звонком с вопросом «Ну как там баланс?». Эти слова были понятны только мне, они не касались бухгалтерии. Звонили узнать о правильном балансе между формалистами и реалистами.
Знаете, с чем я ухожу на тот свет и что меня огорчает? Ужасное несовершенство человека. Он способен на все: закрыть своим телом амбразуру, совершить невероятное открытие, забраться куда угодно. А добра в нем мало.
К концу жизни меня волнует только одно: что будет дальше.
Я думаю, скоро человек выйдет на какой-то иной уровень создания искусства. Но пока мне не хватает воображения, чтобы понять, каким это искусство будет.
Я знаю одно: жизнь — это необыкновенный дар".
Ирина Антонова на церемонии вручения Государственной премии РФ. Кремль, 12 июня 2018 года
В нашей стране всего восемь женщин являются полными кавалерами ордена «За заслуги перед Отечеством». Это Майя Плисецкая, Галина Волчек, Галина Вишневская, Валентина Матвиенко, Людмила Вербицкая, Инна Чурикова, Татьяна Доронина и Ирина Алексеевна Антонова.
Похороны президента Государственного музея изобразительных искусств (ГМИИ) имени Пушкина Ирины Антоновой прошли на Новодевичьем кладбище в пятницу, 4 декабря. Антонову, которая была полным кавалером ордена «За заслуги перед Отечеством», похоронили с воинскими почестями. Памятника пока нет.
Мировому искусству эта элегантная женщина посвятила почти восемьдесят лет. Целую эпоху - даже в измерении мирового искусства. И за эти годы Ирина Антонова составила о самых важных жизненных ценностях свое, особое, независимое от общепринятых стандартов мнение.
Светлая память.
https://cont.ws/@sonofcont/1869163?utm_referrer=mirtesen.ru&...
https://s-t-o-l.com/kultura/irina-aleksandrovna-kakoj-balans...
https://thecity.m24.ru/articles/2424
Свежие комментарии