Чекушка
Впервые жители многоквартирного дома увидели их в начале октября. Эта странная пара появилась из ниоткуда, и сразу, после своего заселения в дом, стала неотъемлемой частью всего окружающего, органично вписываясь в осенний пейзаж микрорайона, как будто какой-то невидимый художник добавил в общую картину мелкую, но очень важную и заключительную деталь. Человек и собака.
Подчеркнутая независимость пса от своего хозяина, и равнодушная реакция самого хозяина на свободное поведение его собаки сразу давали понять, что это не хозяин с собакой, а именно человек и собака. Нельзя сказать, что пес был непослушен или не умел себя вести, просто они оба подчинялись какому-то непонятному, только им известному кодексу поведения в своих взаимоотношениях. Но факт равенства их статусов, и взаимного уважения был очевиден всем и сразу. Человек никогда не отдавал псу никаких команд, только иногда разговаривал с собакой, а пес ничего не нарушал и был всегда возле хозяина. Они оба просто гуляли. Часто собака сама выбирала маршрут для прогулки по прилегающим дворам и паркам, мельком взглянув на человека, а он, не спеша и с достоинством следовал за ней, как бы делая одолжение своему четвероногому попутчику.
И пес, и его хозяин были уже старыми, каждый со своими сложившимися привычками, и менять их, судя по всему, не собирались. Эти два сложных характера стоили друг друга. Несмотря на солидный возраст этой пары, окружающие люди интуитивно чувствовали в обоих какую-то силу, что-то дикое и первобытное, но одновременно, опытное и мудрое. Что-то общее было в каждом из них. И то, что связывало человека и собаку, было гораздо крепче, чем разная и сильная воля этих двух независимых натур. Это не было той слепой, инстинктивной – привычной для нас, привязанностью собаки к своему хозяину. Нет. Это было что-то большее и осознанное. Неуловимый, скрытый от посторонних, договор между псом и человеком. Когда, как и при каких обстоятельствах был заключен этот договор, никто не знал, но именно этот договор и был основой непривычных отстранённых отношений между человеком и собакой – они были вместе, и каждый сам в себе.
Человек был замкнут и малообщителен. Пёс, немецкая овчарка, очень крупный для своей породы, мрачный и самостоятельный в принятии решений, тоже не располагал к общению. Не агрессивный, но угрюмый вид собаки исключал вольное и панибратское обращение, как с самой собакой, так и с её хозяином. Соседи и жители дома это поняли сразу, вежливо здоровались с хозяином и шли себе дальше…
Так продолжалось до начала декабря, когда первый выпавший снег приветствует скорый приход Нового Года и Рождества, а запах наступившей зимы, становится запахом приближающихся праздников, веселого застолья и перемен. В ожидании перемен, в состоянии легкой предпраздничной эйфории, люди всегда становятся чуть добрее и отзывчивее, зачастую переходя границы формального общения даже с незнакомыми.
Не избежала весёлого зимнего настроя и соседская молодая пара, решившая устроить своей девятилетней дочери активную прогулку с санками в заснеженном дворе, а заодно, вспомнить и своё детство. Они вышли во двор еще засветло, когда ещё только начинало смеркаться. Молодой отец возил жену и дочь на санках, разгоняясь и опрокидывая их в мягкие сугробы на обочинах двора, закидывал их снежками, дразнил, чтобы отдышаться, и снова сажал в санки. Беззаботное зимнее безобразие продолжалось, пока от всех троих столбом не пошел пар. Радостные, красные, вывалянные в снегу с ног до головы, они не заметили, как тихо зашел во двор и остановился неподалеку пожилой человек и его собака. Человек остановился, а пёс подошел к семье.
— Добрый и вам! — ответил хозяин. — Да, вот тоже гуляем.
— Как зовут вашу собаку? — спросила молодая мама, отряхивая дочь от снега. — Она же не кусается?
— Это зависит от настроения, — пробурчал хозяин.
— У вас ведь сегодня некусательное настроение? — пошутил отец.
— Он еще никого никогда не кусал при мне, — ответил хозяин. — Он очень старый, зубы не все, поэтому вряд ли уже начнёт. От настроения зависит только его имя.
— Имя вашей собаки зависит от вашего настроения?! — засмеялась женщина. — Вы шутите?! Так разве бывает?
— Не только от моего, от его настроения тоже, — улыбнулся хозяин. — Раз так есть, значит, бывает и так. Я не знаю его настоящего имени. У него много имён. Верный, Смелый, Злой – из тех, что мне назвали. Но я называю его Чекушка, он откликается именно на него.
— Чекушка-а-а!!! Как колокольчик?! — взвыла от восторга девочка, обнимая большую голову собаки, не понимая значения этого слова, но уловив трогательно-ласкательное звучание в имени такого большого и грозного пса. — Чекушка, идем играть! Дай лапу! Чекушка! Чекушка!!
Мгновенное принятие ребенком огромной чужой собаки с полностью несоответствующим внушительному образу, добрым, глупым, звонким именем Чекушка – всё это как-то не укладывалось в понимание происходящего. Родители заулыбались, хотя явно были удивлены неожиданной реакцией их дочери.
— Вообще-то она у нас боится собак, даже маленьких, — пробормотала мама. — Что это сегодня с ней вдруг случилось? Первый раз слышу такое странное имя для служебной собаки, это же немецкая овчарка? Она не ваша?
— Теперь моя, — отрезал хозяин. — Я купил его у военных, два года назад, когда те везли его усыплять. Списали… Купил за чекушку водки. Они были настолько пьяны, что не могли вспомнить его настоящее имя, но рассказывали, что это самый сообразительный и злой пёс из всего их питомника. Заводила и вожак. Они показали ему мою чекушку водки, сказали что я – хозяин, и уехали. Он своё им отслужил. Теперь Чекушка, как и я, на заслуженной пенсии.
Вечерний заснеженный двор многоэтажки потихоньку наполнялся детьми и их родителями. Заливистый смех девочки игравшей с огромной собакой привлек к себе и других детей. Они кидали в Чекушку снежки, убегали, догоняли, гладили и трогали за уши, весело визжа, когда собака, догнав, с лёгкостью опрокидывала в снег одного из них. Никто не ожидал от нелюдимого незнакомца и его суровой собаки такого несерьезного, бесхитростного поведения и неожиданного праздника.
— Чекушка! Чекушка! Чекушка! — тонкое разноголосье детских голосов, отражаясь от домов многократным эхом, наполняло густой морозный воздух мелодичным звуком, напоминавшем предновогодний перезвон колокольчиков. Сам хозяин, казалось, был поражен резвостью и неожиданной энергией старого Чекушки. Кто-кто, а уж он-то отлично знал замкнутый и необщительный нрав своего друга.
Неожиданно пёс остановился у детских санок, взял в зубы верёвку и потянул на себя.
— Чекушка хочет нас катать! — заверещали дети и дружно полезли в санки, образовав на санках большую разноцветную и шумную кучу малу. — Тяни, Чекушка, тяни!
Чекушка потянул на себя. Санки медленно сдвинулись и остановились. Пес уперся лапами, отступил и дернул на себя снова. Что-то хрустнуло.
— Он уже старый для этого! — крикнул встревоженный хозяин, подбегая к собаке. — Чекушка! Фу! Отставить!
Но пес неожиданно и очень зло посмотрел на него. Хозяин остановился и растерянно замер – он знал этот взгляд. Взгляд альфа-самца нетерпящий возражений. А пёс снова потянул на себя тяжелые санки. Рывок! Еще рывок! Каждый рывок пса вызывал неописуемую радость детей и родителей, но дорого стоил старому Чекушке. Слишком дорого. Из последних сил он тянул санки на себя. Снова и снова, рывок за рывком. Тянул, пока мог. А когда сил уже совсем не осталось, он подбежал к санкам и весело залаял на детей, как будто извиняясь перед ними за свою слабость, и приглашая поиграть во что-то более легкое. Дети гурьбой ссыпались с санок и побежали по двору за неугомонным Чекушкой. Дворовая беготня по снежному двору продолжалась еще некоторое время, но потихоньку люди стали забирать своих детей и расходиться по домам. Они с благодарностью подходили к собаке и её хозяину, тепло прощались, договариваясь обязательно ещё раз встретиться во дворе. Семья с девочкой уходили последними.
— Заходите к нам с Чекушкой, — пошутил отец. — Дочка будет очень рада! И я тоже, поэтому берите сразу две!
— Приходи, Чекушка, приходи к нам в гости — уговаривала девочка, глядя в уставшие глаза собаки. — Я буду очень-преочень тебя ждать.
Когда они ушли, Чекушка свалился на снег. Хозяин посмотрел на собаку и всё понял. Взяв бережно пса на руки, человек понес его домой. Чекушка молча облизывал соленые слезы хозяина, но не скулил. Он знал – теперь у хозяина будет новая стая. Пёс всегда был главный – он не мог оставить своего хозяина одного. Это был его долг – сделать рывок. Последний рывок вожака.
Свежие комментарии