Сердце Симонова

«Изначально его хотели похоронить на Новодевичьем кладбище в Москве, но воля покойного была всё же исполнена. С этим связана почти детективная история...»

Одна из глав книги белорусского журналиста и писателя, главного редактора портала «Вместе с Россией» Андрея ГЕРАЩЕНКО «Белоруссия в годы Великой Отечественной войны»

Буйничское поле и Константин Симонов.

Буйничское поле под Могилёвом, как и Бородинское в России – уникальное место, где на протяжении поколений наши предки демонстрировали чудеса воинской доблести и героизма.

Здесь в 1595 году состоялось знаменитое сражение казацко-крестьянской армии Северина Наливайко с 18-тысячными карательными польско-литовскими войсками. Здесь, уже в 1812 году, русские войска противостояли французам. В годы первой мировой войны в Могилёве располагалась ставка последнего российского императора Николая Второго. Сама же Могилёвская область знаменита также событиями Северной войны, когда войска Петра Великого сражались со шведской армией в битве при Лесной, где установлен камень со скульптурой орла в память о погибших русских воинах.«Сражение при деревне Лесной 28 сентября 1708 г», Николас Лармессен.

А летом 1941 года именно на Буйничском поле развернулись полные драматизма оборонительные бои за Могилёв.
Мемориал на Буйничском поле на окраине белорусского Могилёва, открытый в День 50-летия Победы 9 мая 1995 года, занимает больше 20 гектаров земли. В центре стоит 27-метровая часовня, символизирующая величие русского воинского духа. Вокруг часовни – советская и немецкая военная техника времён Великой Отечественной войны: танки, дивизионные пушки, артиллерийские орудия и зенитная установка...Вход в мемориальный комплекс Буйничское поле.

Стены часовни украшены фресками, в нишах укреплены мраморные мемориальные доски с именами защитников Могилёва, а в центре качается маятник Фуко, символизирующий вечность жизни и движения в память обо всех, кто погиб на этом поле в 1941-м.
Часовню венчает православный крест старогреческого образца. В ансамбль мемориала входит рукотворное «Озеро Слёз» - символ горя матерей, потерявших своих сыновей в годы войны. От часовни расходятся четыре аллеи. Одна из них названа именем Константина Симонова. Аллею пересекает противотанковый ров, а на выходе её венчает огромный валун, на котором написано: «Константин Симонов». 
На валуне укреплена и мемориальная доска с надписью:
«…Всю жизнь он помнил это поле боя 1941 года и завещал развеять здесь свой прах».Мемориальный знак-валун весом в 15 тонн был установлен в 1980 году вскоре после смерти писателя. Фото: img.ru-memorials.ru

Имя Константина Симонова неразрывно связано с Буйничским полем, с героической обороной Могилёва. Знаменитый военный корреспондент именно здесь стал свидетелем героической обороны, когда впервые за всё время Великой Отечественной войны удалось на длительный срок задержать продвижение фашистских армий.
С 24 июня по 3 июля в Могилёве находился штаб Западного фронта. За неделю вокруг города были созданы две линии оборонительных рубежей. В самом Могилёве сооружались баррикады, оборудовались пулемётные гнёзда. 23 дня офицеры и солдаты 388-го стрелкового полка 172-й дивизии, милиционеры, курсанты школы НКВД и 12 тысяч могилёвских ополченцев вели тяжелейшие оборонительные бои на подступах к Могилёву против ещё совсем свежих и вооружённых до зубов фашистов.Красноармейцы на фоне танка Pz.Kpfw. III Ausf. E из 3-й танковой дивизии вермахта, подбитого под Могилевом. Прорвавшиеся к советским окопам немецкие танки были расстреляны огнем в борт и корму. С биноклем на груди командир 3-го батальона 388-го стрелкового полка капитан Гаврюшин Д.С. В руке у одного из бойца немецкий 7,92-мм авиационный пулемет MG.15. 20.07.1941. Автор: Павел Трошкин

Вперёд рвались танковые колонны Гудериана. Бои носили ожесточённый характер – часто позиции по нескольку раз переходили из рук в руки, возникали рукопашные схватки. 5 июля командир артдивизиона капитан Хигрин, заменив раненого наводчика, лично уничтожил 6 вражеских танков - продвижение войск противника на этом участке было задержано на сутки.
Симонов стал свидетелем того, как в один из дней бойцы 388-го полка полковника Кутепова вели многочасовую оборону на пределе физических возможностей человека и за четырнадцать часов уничтожили 39 фашистских танков из 70, которые железной смертоносной лавиной пытались прорваться через Буйничское поле. Не подбили, а именно уничтожили – сгоревшая фашистская техника не подлежала восстановлению.Во время боя на Буйничском поле было сожжено 39 единиц танковой техники фашистов.

Немцы обошли Могилёв, и направились вперёд к Москве. Уже пал Смоленск, а советские войска и жители Могилёва всё ещё держали оборону.
Поражённый увиденным, мысленно слившийся в одно целое с погибающими защитниками Могилёва, наконец, увидевший в грамотных и уверенных действиях полковника Кутепова проблеск будущей победы, Константин Симонов рассказал всей стране об увиденном в очерке «Горячий день», который вышел в газете «Известия».Сенсационный репортах фронтового корреспондента Константина Симонова в газете «Известия», июль 1941. Из этой заметки люди узнали главное: немцев можно победить. Фото: stalinogorsk.ru

Автором фотографий, сопровождавших репортаж, был фотограф Трошкин, который не дожил до победы.
Уже 20 июля «Известия» вышли с сенсационным репортажем – панорамой десятков подбитых вражеских танков, которая наглядно демонстрировала, что неуязвимость гитлеровских войск – миф. У стендов с «Известиями» в те дни по всей стране собирались огромные толпы читателей, люди ликовали, это было лучше любой агитации.
Уже потом, после войны, Симонов не раз возвращался к этим событиям – полковник Кутепов стал прообразом генерала Серпилина в романе «Живые и мёртвые».В кинокартине «Живые и мёртвые» генерала Серпилина, прообразом которого был полковник Кутепов, замечательно сыграл Анатолий Папанов. Фото: mtdata.ru

Нашли они отражение и в его дневнике «Разные дни войны». Всю жизнь помнил Симонов те дни, проведённые под Могилёвом. В своих работах он вспоминал Могилёв наряду с Москвой, Ленинградом, Одессой, Севастополем, Сталинградом:
«Я не был солдатом, был всего только корреспондентом, однако у меня есть кусочек земли, который мне век не забыть, – поле под Могилёвом, где я впервые в июле 1941 года видел, как наши в течение одного дня подбили и сожгли 39 немецких танков...».Подбитые вражеские танки

К сожалению, используя свой перевес в живой силе и технике, фашисты 24 июля прорвались на окраины Могилёва. Завязались упорные уличные бои. Защитники города отклонили ультиматум гитлеровцев о капитуляции. Но фашисты прорвали оборону южнее Могилёва и взяли город в кольцо.
Было решено с боями выходить из окружения. Защитники не сдались, и в ночь на 26 июля после внезапной мощной артподготовки 388-й стрелковый полк с приданными частями и подразделениями прорвался из Могилева на запад. Воины 747-го, 394-го и сводного полков форсировали Днепр, с боями двинулись на восток и за рекой Сож соединились с частями 13-й армии.Корреспондент газеты Западного фронта «Красноармейская правда» интендант 2-го ранга Константин Симонов (второй справа) с военкором «Известий» Евгением Кригером (второй слева) и Петром Белявским возле своего служебного автомобиля ГАЗ-4. Справа — водитель Павел Боровков. Снимок сделан 15 июля 1941 г. после того как К. Симонов с товарищами вырвался из Чаус, атакованных танками
Цитата из дневника К. Симонова:
«Мы ехали и молчали. Долго-долго молчали. Потом у нас от долгой езды в такую жару перегрелся наш старенький мотор, и мы километров через семьдесят после Рославля вынуждены были остановиться и ждать, пока он остынет. Мы вылезли из «пикапа», и Паша Трошкин сказал:
— Ребята, а ведь выбрались, а?
Но это было сказано устало и без всякой радости. Нас не радовало то, что мы выбрались. Хотелось только поскорее добраться до Вязьмы и там, в Вязьме, хоть что-то понять. Понять то, что мы еще не понимали. Трошкин поставил нас у «пикапа» и несколько раз подряд снял таких, какими мы были в тот день — усталых, небритых и, как мне тогда казалось, вдруг, всего за несколько дней, постаревших». 
По признанию советского командования оборона Могилёва имела огромное значение для последующего хода войны. Здесь было задержано наступление группы армий «Центр» на главном московском направлении и получен бесценный опыт, использованный позже при обороне Сталинграда. Сразу после войны Могилёв так и называли – «Отец Сталинграда».
Многими, в том числе и Симоновым, были предприняты попытки добиться присвоения Могилёву звания Города-Героя, наряду с Брестской крепостью, но в дело вмешалась политика, и звание присвоили Минску, хотя столица Белоруссии ничем особенно примечательным в 1941 году не отличился, что, конечно же, не умаляет мужества её защитников и подпольщиков. Могилёв в итоге остался без звания Города-Героя – для него высокой награды не хватило.Константин Симонов на фронте

После своей смерти Симонов завещал развеять свой прах над Буйничским полем. Умер писатель 28 августа 1979 года. Изначально его хотели похоронить на Новодевичьем кладбище в Москве, но воля покойного была всё же исполнена. С этим связана почти детективная история, но о ней чуть позже.

Имя Константина Михайловича Симонова для Могилёва является знаковым. Ведь он не только рассказал о подвиге красноармейцев, он всю жизнь считал, что город недостаточно отмечен за свой подвиг в годы войны. И до самой смерти боролся за присвоение Могилеву звания Города-Героя. Ему этого сделать так и не удалось, но, в любом случае, сделанное Константином Михайловичем заслуживает уважения.Красноармейцы на фоне танка Pz.Kpfw. III Ausf. E из 3-й танковой дивизии вермахта, подбитого под Могилевом. Прорвавшиеся к советским окопам немецкие танки были расстреляны огнем в борт и корму. На переднем плане — командир 3-го батальона 388-го стрелкового полка капитан Гаврюшин Д.С. В руке у бойца немецкий 7,92-мм авиационный пулемет MG.15. 20.07.1941 Фото: Павел Трошкин

А вот что рассказал сын писателя Алексей Симонов, который пусть и не ежегодно, но достаточно часто приезжает в Могилёв:
«О том, насколько важным для отца был этот город, говорит последнее желание: чтобы прах его был развеян над Буйничским полем: там, где он побывал в 1941-м. Причём отец не хотел, чтобы память о нем была увековечена каким-то монументом на этом поле. Ему было достаточно внутреннего ощущения, что его прах уйдёт в дорогую для него землю…
Работая над романом «Живые и мертвые», он очень точно описал это поле, в память врезалась каждая деталь.
Когда отец умер, никто не поинтересовался, что он завещал. Писатель входил в партийную номенклатуру – значит, ему по рангу было положено быть похороненным на Новодевичьем кладбище. Между тем все мы знали о его последней воле – развеять прах над Буйничским полем. Но понимали, что нам могут помешать, если попытаемся сделать это публично. Поэтому, никого не поставив в известность, мы (его родные, супруга и друзья – А.Г.) 2 сентября 1979 года отправились на машинах в поисках этого поля. Помог Николай Тихонов – могилевский военком, сопровождавший отца в поездках по Могилёвщине.Красноармейцы осматривают немецкие танки Pz. Kfpw. III, подбитые под Могилевом. Машины были подбиты подразделениями 388-го стрелкового полка. 20.07.1941 г.. Фото: Павел Трошкин

На место мы приехали уже вечером. Небо на западе, за железной дорогой, полыхало багровым закатом, будто там ещё стояло зарево войны. Над нами же оно было абсолютно чистое. Из багажника мы достали урну, и я начал рассыпать прах. Ощущение, надо сказать, испытывал странное: вряд ли сумею выразить его словами.
Тихонов позвонил в обком КПБ и рассказал о произошедшем. В этом он сам признался позже, что не помешало нашей дружбе. Меня и Ларису Алексеевну (жену Симонова) вызвали на беседу к Михаилу Васильевичу Зимянину, отвечавшему тогда за идеологию. Факт уже не оспаривался. Нас только спросили, почему мы так поступили. Ответили, что, исходя из завещания.Башня подбитого немецкого среднего танка Pz.Kpfw. III Ausf. F. Машина из 10-й танковой дивизии 2-й танковой группы Гудериана группы армий «Центр». На орудийной маске закреплена фара-прожектор боевого света.

Зимянин поинтересовался, какие у нас есть просьбы. Их было немного – увековечить память отца на мемориальной доске и назвать его именем улицу. В течение года никто не мог напечатать информацию о том, где и каким образом развеян прах писателя. Люди спрашивали, где на Новодевичьем кладбище можно найти могилу Симонова. Когда слышали, что её там нет, удивлялись: мол, в некрологе ведь было написано о похоронах на Новодевичьем. Так родилась легенда, будто прах отца развеян над Буйничским полем, а сердце его похоронено на Новодевичьем кладбище».

Буйничское поле, обагрённое кровью казацко-крестьянских восстаний, защитников России от Наполеона, воинов первой мировой и Великой Отечественной войн – подлинный монумент белорусской воинской славы. 22 июня 1941 года.

Андрей ГЕРАЩЕНКО, Минск
Фото из архива Андрея ГЕРАЩЕНКО, waralbum.ru
https://dzen.ru/a/Yfr6DkdPlg5mD0pW