На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Жизнь - театр

1 157 подписчиков

Свежие комментарии

  • Yvan
    Забавно, конечно, но жестоко так пугать.Гифки 81
  • Инна Диаманти (Брежнева)
    Рассказы Бондаренко - бездарная пошлость.Рассказы о животн...
  • Светлана Митленко
    Очень много разрушено, очень. К счастью в последнее десятилетие вроде взялись за ум. Пытаемся сохранить, то что остал...Красоты и музеи П...

Генрих Семирадский

Между Римом и Палестиной. Выставка «Генрих Семирадский и колония русских художников в Риме», посвященная 175-летию со дня рождения живописца, открылась в Государственном Русском музее 20 декабря 2017 года.

Предлагаю вам посмотреть замечательные картины русского художника, статью о выставке нашла без иллюстраций (кроме самой первой), так что все здесь приведенные нашла из самых разных источников, впрочем, та статья только подкинула мне мысль немного написать о художнике.«Грешница», 1873

Генрих Семирадский — представитель позднего европейского академизма в живописи, считается польским и русским художником.

Несмотря на то, что он был, прежде всего, мастером античного жанра, сегодня мы скорее знаем этого художника по его картинам на библейские сюжеты.

Отец Генриха Семирадского, польский дворянин Ипполит Эулевтерьевич Семирадский, был выпускником военного училища в Варшаве и строил свою карьеру, служа русскому Императору на юге России; он был врачом. Мать вела хозяйство и воспитывала троих детей. Ранние годы Генриха Гектора, его брата Михаила и сестры Марии прошли в небольшом местечке Ново-Белгороде Харьковской губернии. Когда настало время отдавать детей на обучение, семья перебралась в Харьков. Дети воспитывались в национальном польском духе, а дом Семирадских был культурным средоточием местной польской интеллигенции. Здесь, в Харькове, Генрих поступил в гимназию, и в гимназии встретил своего первого и главного учителя рисования — Дмитрия Ивановича Безперчия (1825 — 1913). Ученик Карла Брюллова, Безперчий привил Семирадскому любовь к живописи и стал его наставником на долгие годы обучения в гимназии, а позже — и в период учебы в Харьковском университете, куда Семирадский поступил по настоянию отца. Защитив в 1864 году диссертацию на тему «Об инстинктах насекомых», Генрих сообщил родителям о желании ехать поступать в Императорскую Академию художеств. Он прибыл в Санкт-Петербург осенью того же года и сдал вступительные экзамены, поступив вольнослушателем с оплатой в 25 рублей годовых.

Годы учебы в Академии и первые успехи
В мае 1865 года за работу «Избиение младенцев» Семирадский награждается Малой серебряной медалью — выдающееся достижение для студента первого года обучения. По рекомендации ректора Федора Бруни, Семирадский год спустя подает прошение о переводе в постоянные ученики: так он мог претендовать на Большую золотую медаль и пансионерскую поездку в Европу. Совет Академии удовлетворил прошение.За композицию «Диоген, разбивающий чашу» Семирадский был удостоен Малой золотой медали, что давало ему возможность принять участие в конкурсе на соискание Большой золотой медали. Тема будущей картины звучала так: «Доверие Александра Македонского к своему врачу Филиппу во время тяжелой болезни». В исполнении Семирадского работа была решена без излишней патетики и нарочитых поз, чувства главных героев художник передал пластическими средствами. Совет Академии и публика отнеслись к картине благосклонно, и 4 ноября 1870 года Семирадскому была присуждена Большая золотая медаль и звание классного художника I степени. В настоящее время это полотно хранится в Национальном художественном музее Беларуси.

Европа: Краков, Мюнхен, Флоренция
Кстати, по оргиям в Риме: у художника существует целый цикл картин.

Несмотря на волокиту с бумагами и недосданными в прошлом экзаменами, Совет Академии одобрил пансионерскую поездку на шесть лет, и в конце лета 1871 года Генрих Семирадский начал свое путешествие, посетив вначале польский Краков, отдав дань одному из величайших польских городов, а после этого сделав остановку в Мюнхене. Здесь он начал работу над картиной «Римская оргия блестящих времен цезаризма», сюжет которой был взят из романа «Сатирикон» Гая Петрония. В картине впервые прозвучала тема театрального действа, которая станет одним из стойких мотивов творчества художника. Совет Академии благосклонно отнесся к работе: ее приобрели у художника за две тысячи рублей, а вскоре «Римскую оргию» приобрел будущий император, великий князь Александр Александрович. Семирадский приобрел высокого покровителя и заказчика, а великий князь — прекрасную работу для своей коллекции, которая в будущем легла в основу собрания Русского музея.

В апреле 1872 года Семирадский прибыл во Флоренцию, где снял мастерскую, предвкушая плодотворную работу. Однако извержение вулкана Везувий внесло свои коррективы — Генрих отправился в Неаполь взглянуть на редкое проявление природных сил; после были Помпеи, остров Капри и Рим. Встретив в Риме множество знакомых, художник принял решение переехать в «вечный город» и снял себе жилье на via Sistina. Как вспоминали позже родственники художника, как только он познакомился с Римом, все остальное перестало для него существовать.

Рим — любовь всей жизни Семирадского
Погрузившись в художественную среду итальянской столицы, Семирадский подыскал себе мастерскую вблизи Испанской лестницы, где в то время собирались натурщики и натурщицы Рима, а также торговали цветами. Художник пишет картину «Христос и грешница» («Грешница») по заказу Великого князя Владимира, работу над которой начал еще в Мюнхене — относительно недорогие римские натурщики пришлись весьма кстати. Альбом с 32 набросками к картине «Грешница» хранится в краковском Национальном музее, а сама картина находится в Государственном русском музее. Колорит и техника исполнения пришлись по вкусу публике Санкт-Петербурга — в 1873 году «Грешница» имела большой успех на академической выставке и, вместе с тем, подверглась критике одного из ведущих историков искусств того времени Владимира Стасова (1824 — 1906), одного из главных вдохновителей «Товарищества передвижных выставок». Приклеившаяся с легкой руки Стасова к Семирадскому слава художника, в работах которого нет души и экспрессии, преследовала мастера всю жизнь. Стасову все было не так: пейзаж — «итальянский», «тени душевного мира» отсутствовали, критик считал тонкое звучание света и красок «делом второстепенным», виртуозностью без души.

Впрочем, звание академика в 1873 году Семирадский получил именно за огромную композицию «Грешница», написанную на сюжет одноименной поэмы графа Толстого на основе апокрифа, поскольку сюжет (преображение перед взором Христа приведенной на суд блудницы) отсутствует в канонических Евангелиях.

Историк искусства Петр Гнедич писал, что, глядя на картины Семирадского, «мы помним просветы через оливы на мраморе водоемов, вазу с цветами Посейдона, — но не осталось в памяти ни одного лица, ни одного типа».

«Грешницу» Семирадский пишет за границей, выиграв по завершении учебы в Академии престижную шестилетнюю пенсионерскую поездку.

Там он увлекается историй раннего христианства и пишет картину «Факелы Нерона» (другое название — «Сожжение христиан»).Сюжет картины связан с историческими событиями, происходившими в Риме в 64 году нашей эры, когда после Великого римского пожара император Нерон обвинил в поджоге христиан. Многие из них были казнены, причём для этого устраивались чудовищные театрализованные представлении.

Одна из таких сцен и была изображена художником, который выбрал местом действия сад перед Золотым дворцом Нерона.

Слева, около дворца и на его ступенях, расположились многочисленные зрители. Всего на картине изображено около ста человек, но ни одна из фигур не является центральной — даже сам Нерон, сидящий в отдалении в паланкине с золотой крышей, поддерживаемом темнокожими рабами. Вместе с Нероном в паланкине сидит его жена Поппея Сабина.

А в красочной толпе — сенаторы и полководцы, философы и музыканты, игроки в кости, танцовщицы и гетеры. На их лицах можно увидеть полный диапазон чувств и эмоций — злорадство и протест, любопытство и равнодушие. Тщательно выписаны детали убранства императорского дворца — в особенности барельеф с человеческими фигурами и лошадью в самой левой части картины, а также другие мраморные поверхности — лестницы, стены и колонны. Один из современников отмечал, что «по первому впечатлению, картина напоминала сундук с драгоценностями, внезапно открывшийся перед зрителями».

Помимо мраморных рельефов, к этим драгоценностям относились и паланкин императора, и живые цветы, и поражающие своей красотой зрители.

В правой части картины изображены последние приготовления к казни. Христиане привязаны к столбам и обмотаны коконами из соломы со смолой. Всего можно насчитать 13 столбов, что символизирует число апостолов и Христа. Рабы зажигают огненные факелы, и один из них уже поднимается по лестнице, готовый поджечь одного из несчастных — старика с белой бородой, который не отводит глаз и смотрит прямо на праздную толпу, собравшуюся для леденящего душу зрелища.

На следующем за стариком шесте — молодая женщина, которая отвернулась и смотрит в сторону от толпы. На раме на латыни написано изречение из Библии: LUX IN TENEBRIS LUCET ET TENEBRAE EAM NON COMPREHENDERUNT («И свет во тьме светит, и тьма не объяла его»; Ин. 1:5).

За картину он получает звание профессора Академии художеств, а на всемирной выставке в Париже удостаивается высшей награды, после которой три европейские академии живописи избирают его своим почетным членом.

Критики же отдают должное художнику за мастерство, с которым он пишет мрамор и ткани, но остаются недовольны композицией и тем, как написаны сами христиане.

Семирадский впервые в русской живописи соединил масштабность исторического жанра и пленэрные эффекты — веяние импрессионизма. Критики писали, что «для Семирадского люди и предметы одинаково неодушевлены или, точнее, одушевлены одинаково».Так и на картине «Христос у Марфы и Марии»: мы видим хорошо узнаваемый пейзаж Святой Земли, залитый солнцем дворик, искусно прописанные просветы в зарослях винограда, свет и тень под оливами, и в этот пейзаж включены несколько статичная фигура Христа в образе античного философа, сидящая у его ног Мария и еле заметная на заднем плане Марфа, которой в самом Евангелии отводится далеко не последняя роль.Марфа и Мария - персонажи Нового Завета, сёстры Лазаря из Вифании, в доме которых останавливался Иисус Христос. Обе женщины были свидетельницами воскрешения своего брата, совершённого Иисусом по их просьбе.

Может быть художнику не удавалось передать психологические особенности характера и настроение героев, но его достоинство в другом.

Евангельские сюжеты Семирадский изображает как жанровые сцены, в которых мастерски передает атмосферу и общее впечатление от сюжета. Да и можно ли изобразительно передать настроение Христа?

Богословие в красках несет в себе икона, в которой главное — смысл и событие в вечности, психологизм же и настроение, как временные характеристики, здесь явно лишние.

А в живописи для передачи общего впечатления о Евангельском сюжете искусность художника именно как портретиста не так уж и важна. Семирадский создает образы, которые можно назвать иллюстрациями к Евангелию и истории древней Церкви.

Несмотря на то, что само по себе это не может быть заслугой художника первого ряда, тем не менее, его картины популярно визуализировали Евангелие. Более того, живопись Семирадского всколыхнула интерес писателей и художников к сюжетам истории древней Церкви.

Картина «Факелы Нерона» стала отправной точкой для написания Генрихом Сенкевичем романа «Камо грядеши?».

Писатель остановился в Риме в доме Семирадского, и тот показывал ему памятники первых веков христианства, в том числе знаменитую церковь, по преданию, построенную на месте явления Христа апостолу Петру (ключевой эпизод романа). Интересно, что при экранизации романа для построения мизансцен и композиции кадра режиссер фильма Ежи Кавалерович использовал именно картины Семирадского. Написанная в этот же период картина «Гонители христиан у входа в катакомбы» подвергнута Советом Академии порицанию, а художник получил официальный выговор: обидный момент. Продолжая работу над «Светочами христианства», Семирадский пишет ряд произведений «для заработка», темой которых становится «история древней греко-римской жизни». В том же году он создает четыре эскиза для росписи храма Христа Спасителя. Художник участвовал в росписи фресок в храме Христа Спасителя в Москве, где написал запрестольный образ, четыре фрески с житием благоверного князя Александра Невского и две —с сюжетами Господских праздников.
Работал он и как декоратор: его кисти принадлежат фрески для Московского исторического музея.

Разумеется, не оставлял художник и античный жанр (всё-таки лучшей его картиной считается полотно «Фрина на празднике Посейдона в Элевзине»). К слову сказать, именно увидев эту картину в музее я узнала о нем как о художнике. Не знаю, что именно там твердт критики, но лично меня как раз поразила гамма эмоций у запечатленных на холсте людей. Я оторваться от картины не могла час! Все всматривалась в лица и передо мной оживала сцена того события, словно она и правда состоялась. Это было как волшебство. Вот тогда-то я влюбилась в этого художника. И чту его как и Айвазовского. Вы сами вглядитесь.Празднество Посейдона в разгаре. Заполнившие площадь веселые и нарядные афиняне любовались украшенным храмом, статуями, юными девушками в цветочных венках. Мужчины с нетерпением ожидали главного события праздника - появления богини Афродиты, роль которой должна была исполнить знаменитая гетера Фрина.
Гул толпы внезапно смолк, воцарилась тишина: в портике храма показалась прекрасная молодая женщина. Медленно спустившись по ступеням, она сбросила с себя одежды.
Художник писал: «Давно я мечтал о сюжете из жизни греков, дающем возможность вложить как можно больше классической красоты в ее представление. В этом сюжете я нашел громадный материал! Солнце, море, архитектура, женская красота и немой восторг греков при виде красивейшей женщины своего времени, — восторг народа-художника, ни в чем не похожий на современный цинизм обожателей кокоток…»Тихий вздох восхищения пронесся над толпой. Красота Фрины была столь совершенна, что на мгновение зрителям почудилось, будто сама Афродита спустилась к ним со своего сияющего Олимпа.
Высоко подняв голову, спокойно и грациозно прошла она к морю сквозь расступившуюся с благоговением толпу. Затем, погрузившись на мгновение в волны под восхищенные крики зрителей, она вышла на берег, словно рожденная из морской пены богиня.
Сцена, запечатленная Семирадским, разворачивается на фоне напоенной солнцем южной природы. Пейзаж в картине - один из лучших в творчестве художника. Работая над ним, он специально ездил в Грецию, в древний Элевсин, где много веков назад устраивались знаменитые мистерии. Фигура Фрины вместе с окружающими ее служанками четко вырисовывается на фоне залива, покрытого гребешками волн с парящими над ним чайками, узкой полоски гор острова Саламин и массива голубого неба, затянутого легкой мглой.

«Фрина на празднике Посейдона в Элевзине» фрагменты - (верхний и три нижних)Зимой 1889 года «Фрина» предстала перед зрителями Санкт-Петербурга. Выставленная в рафаэлэвском зале Академии художеств, картина была дополнительно подсвечена электрическими лампами («свечами») Яблочкова. Это вызвало у прессы массу вопросов,и Семирадскому пришлось оправдываться — мол, он применил искусственное освещение,чтобы звучание красок не угасло. Вставка имела грандиозный успех, картина была приобретена Императором и отправилась в выставочное турне по городам Европы. А Семирадский продолжил работать над полотнами, выбирая сюжеты в историко-бытовом жанре.Женский образ, созданный Семирадским, величественен и спокоен, Фрина буквально излучает благородство, и в ее поступке не ощущается ничего предосудительного.Образ Фрины - один из самых восторженных гимнов женской красоте в изобразительном искусстве.

Не принятый русскими критиками, Семирадский уединяется в Риме. Его дом, правда, сразу попадает в путеводители в качестве местной достопримечательности, и художник, чтобы сократить число посетителей, принимает у себя дома дважды в неделю. В римских путеводителях дом Семирадского был указан как одна из местных достопримечательностей. На узкой улочке толпились коллекционеры и представители царских семей, польские магнаты и русские меценаты, художники и поэты — все торопились полюбоваться новыми картинами.
В этот период Семирадский получил заказ на монументальные полотна для Музея древностей в Москве: «Сожжение трупа вождя руссов в Булгаре» и «Тризна дружинников Святослава после боя под Доростолом в 971 году». Работая над их созданием, художник консультировался с графом Уваровым — археологом и директором Музея, изучал литературные источники и национальный костюм. Несмотря на негативные публикации в прессе, работа продвигалась достаточно быстро: художник был увлечен возможностью проявить себя в композиционных решениях монументальных полотен. Зрители увидели обе картины в ноябре 1884 года. Два года спустя Семирадский создает еще два плафона — «Весна» и «Аврора». Эти композиции украсили санкт-петербургский дом фабриканта и мецената Юрия Нечаева-Мальцова — человека, фактически подарившего Москве Музей изящных искусств (ныне ГМИИ им. Пушкина).
На склоне жизни
В феврале 1894 года публика увидела грандиозный театральный занавес, созданный Генрихом Семирадским для Краковской оперы — перед отправкой в Краков его показали римской публике. В качестве платы за создание занавеса художник попросил лишь возместить фактические расходы: эта монументальная работа стала его подарком Кракову. Еще один театральный занавес — для львовского Городского театра — был создан в 1899 году.

В последние годы он перестал участвовать в российских выставках, но регулярно экспонировал свои картины в родной Польше. Для Варшавской филармонии Семирадский создал два панно — «Музыка светская» и «Музыка духовная». Приехав в 1901 году на их монтаж, художник выразил сожаление, что теперь долго не сможет работать. Он чувствовал, что жить ему осталось недолго. В конце октября 1901 года доктора подтвердили печальный диагноз — рак языка. Семирадский быстро угасал; летом 1902 года семья переехала в имение Стшалково на юге Польши. 

23 августа 1902 года Генрих Семирадский скончался. Его похоронили в Варшаве, рядом с могилами родителей. Позже, по просьбе общественности, гроб с телом Генриха Семирадского был перезахоронен в Кракове, в костеле паулинов «На Скалке», среди могил выдающихся сынов Польши.

Еще несколько картин художникаТанец среди мечей, 1881 год. Христианская Дирцея в цирке Нерона. 1898. Суд Париса. 1892
Исаврийские пираты, продающие свою добычу. 1889
Ночь накануне Ивана Купалы. 1880-е Эскиз плафона (панно) Шопен, играющий на фортепьяно в салоне князя Радзивилла. 1887 Игра в кости 

Картина дня

наверх