Судьба выдающегося советского военачальника.
Главным, непререкаемым авторитетом в Советской армии военных времен был, конечно, Жуков. Однако Рокоссовский ни в чем ему не уступал. Только вот биография его напоминала извилистую дорогу, полную опасностей и невзгод. Пока он дошел до признания, славы, снискал уважение генералиссимуса – многое пережил, испытал, закалил характер…
Следует начать с того, что никакой он не Константин Рокоссовский, а Константы Рокоссовски. Поляк, родился в Варшаве – в Царстве Польском, входившем в состав Российской империи.
Согласно автобиографии, написанной в 1940 году, отец будущего маршала Ксаверий был машинистом на Риго-Орловской, а затем – на Варшавско-Венской железной дороге, точнее – батюшка действительно служил на железной дороге, но только в должности ревизора.
С матушкой «проблем» не было: Антонида Овсянникова, по национальности – белоруска, была учительницей. А вот с более дальними предками просто беда – они воевали против русских. Прадед маршала Рокоссовского был уланом у польского герцога Юзефа, который вместе с Наполеоном шел на Москву и сражался на Бородинском поле. Вот и парадокс: подпоручик наступал на Москву, а его правнук потом ее защищал. Дед – тоже Юзеф – был участником Польского восстания 1863 года. И была у них деревенька под Варшавой – Рокоссово…
Его бабушка была прима-балериной варшавской оперы. Рокоссовский с детства любил песни, танцы и, говорят, в юности так весело с бабабушкой проводили время, что ему в партийную карточку внесли выговор за чрезмерное увлечение танцульками. И когда его направляли в Ленинград на курсы повышения командного состава, он пришел к председателю партийной комиссии и говорит: «Я еду на такие серьезные курсы, а в моей карточке такая несерьезная запись...» — «Да, несерьезно для красного командира», — ответили ему и на следующий день выдали чистую карточку.
Наверное, все это было известно, как принято выражаться, компетентным советским органам. Хотя, может, и не все. А когда Рокоссовский уже прославился, его грудь усыпали ордена, то копаться в биографии никто не стал. Да и Сталин бы не позволил. Рокоссовского он уважал: всех военачальников называл по фамилии и только его и маршала Шапошникова – по имени и отчеству. 
Дата его рождения верная – 21 декабря. А вот год – нет. По анкете он родился в 1896 году, на самом деле – в 1894-м, ровно 125 лет назад. К чему такая манипуляция? Чтобы скрыть важную деталь. Рокоссовский пошел на Первую мировую сразу после ее начала, 18-летним добровольцем. То есть, стремился защитить монархию. А вот ежели его взяли в армию 20-летним, то мобилизовали, и воевать за царя-батюшку он вроде как не хотел.
Изворотливые советские биографы придумали, что родился будущий маршал якобы не в Варшаве, а в Великих Луках, а уже потом его семья переехала в Польшу. Остальное – правда: наш герой работал учеником зубного техника, учился на кондитера. И даже каменотесом был, что уже вполне по-пролетарски. Кстати, Константином Рокоссовским он стал, когда пошел на фронт.
Был направлен в 5-й драгунский Каргопольский полк 5-й кавалерийской дивизии 12-й армии. Причем отличился уже через несколько дней после начала боевых действий, в конной разведке, и был награжден Георгиевским крестом 4-й степени. Не прошло и года, как Рокоссовского представили к новому «Георгию» – уже 3-й степени. Но эту награду почему-то не получил. А вот три Георгиевские медали его увенчали.
В 1917 году приятели Рокоссовского Адольф Юшкевич и Иван Тюленев – полный георгиевский кавалер, будущий советский генерал армии – уговорили его вступить в Красную армию. Дальше все по анкете – воевал на Вологодчине, Брянщине, Украине, Сибири, Забайкалье, Монголии. Быстро сделал карьеру – начав рядовым бойцом, дослужился до командира кавалерийского полка.
Но удачная карьера была неожиданно прервана – на целых три года. Сначала Рокоссовского исключили из рядов ВКП(б) – это произошло в июне 1937-го, а вскоре арестовали по доносу. Говорили, что на то были причины.
Однажды осенью он, командир кавалерийской дивизии в Забайкалье, поднял часть по учебной тревоге и вывел на учения. И тут начались проливные дожди, грянули заморозки. Но ни всадники, ни их лошади не были подготовлены к непогоде должным образом и пострадали. В общем, на Рокоссовского завели дело…
Однако, скорее всего, он стал политическим узником. Сидел в ленинградской внутренней тюрьме на Шпалерной улице. Его били, жестоко пытали, требовали назвать «сообщников». И даже выводили на расстрел и палили поверх головы холостыми. Он до конца своей жизни свято верил в коммунизм. Даже когда в 1937 году его посадили в тюрьму, он был уверен, что партию обманули и лишили своих верных сыновей. А как только в 1940 году его выпустили (без передних зубов, со сломанными ребрами, разбитыми пальцами ног), он, ни секунды не колеблясь, вернулся в ряды Красной Армии.
Однако финал дела Рокоссовского оказался не кровавым, как у многих тогда, а вполне благополучным. Он вышел на свободу в марте 1940-го. Свидетели, дававшие показания против него, были уже мертвы. По некоторым данным, его отправили в лагерь. Но есть и другая версия – Рокоссовского тайно переправили в Испанию, где шла гражданская война, в качестве военного советника.
Вспоминает правнучка Ариадна Рокоссовская:
- Его пытали, но прадед все выдержал, был человеком крепкого телосложения, физически подготовленным. Кстати, он до последних дней каждое утро обливался холодной водой, делал зарядку, увлекался различными видами спорта. Константина Константиновича сломать невозможно. Он приходил в камеру после допросов и всем говорил: «Ничего не подписывать, ни в чем не признаваться. Если нам придется умереть, то с чистой совестью». Там были доктора наук, врачи, актеры, в частности Георгий Жженов. И прадед вспоминал: чтобы не сойти с ума, они читали друг другу лекции. Поэтому вышли оттуда высокообразованными чуть ли не во всех сферах.
В 1940 году его отправили в Сочи восстанавливать здоровье. Вставлять зубы — как минимум. После войны ему пришло письмо от одного из сотрудников НКВД, который вел его дело. Этот человек просил прощения у Рокоссовского, оправдывался. Прадед, который читал все письма, которые к нему приходили, на этом написал: «Оставить без внимания». Видимо, он решил для себя, что вычеркнул этот ужасный период из своей жизни. И в семье та тема никогда не поднималась. Хотя уже в конце жизни бабушка его спросила, почему он всегда с собой носит маленький пистолет. На что прадед ответил: «Если за мной еще раз придут, живым я не дамся».
После заключения Рокоссовского восстановили в партии, вернули награды и даже повысили в звании – он стал генерал-майором. Спустя годы Сталин, по слухам, даже извинялся перед ним за то, что тот пострадал безвинно.
К слову, и маршал уважал Иосифа Виссарионовича. Не таил на него обиды за годы, проведенные в неволе. И даже, когда началась борьба с культом личности Сталина, он отказался присоединиться к обличительной кампании, начатой Хрущевым, за что в 1962 году был снят с поста заместителя министра обороны… 
Заслуги Рокоссовского в Великой Отечественной войне широко известны, они грандиозны. Корпус Константина Рокоссовского делал успехи на фоне отступающих частей. Иван Баграмян, служивший тогда в Киевском военном округе, вспоминал: «Когда мы получили донесение, что Рокоссовский прорывается вперед и даже наступает, теснит врага, мы были в шоке». Константину Константиновичу было приказано отводить войска обратно, так как их могли окружить со всех сторон. Так началась блестящая военная карьера Рокоссовского. Затем его перебросили под Москву, где он встретил своих боевых и самых близких друзей, с которыми они вместе прошли практически до конца войны. Это был начальник его штаба Михаил Сергеевич Малинин, начальник артиллерии Василий Иванович Казаков, которого любили солдаты и который был командующим артиллерией после войны, начальник тыла Антипенко, член военного совета Лобанов... Это был не штаб, а коллектив друзей, где царило абсолютное доверие. Можно было сказать, что это одна семья.
Он участвовал в оборонительных боях 1941 года – 16-я армия, которой он командовал, попала в «котел» под Вязьмой, но успешно оттуда вырвалась. Потом было сражение под Москвой, битва под Сталинградом, где Рокоссовский принял капитуляцию 6-й германской армии под командованием фельдмаршала Паулюса. Был тяжело ранен – стало быть, не прятался от пуль и осколков. Впрочем, это подтверждали и его сослуживцы.
Рокоссовский участвовал в битве под Курском, в освобождении Белоруссии, в боях в Восточной Пруссии и Померании. Полководец был участником главных военных операций Великой Отечественной. И из всех выходил с честью. Не зря Сталин доверил ему командование парадом Победы на Красной площади в июне 1945 года.
Он гарцевал на коне в сияющем от наград мундире, и в летнем воздухе грохотал его голос, обращенный к Жукову: «Товарищ маршал Советского Союза, войска действующей армии и Московского гарнизона для парада Победы построены!»
Рокоссовский выглядел очень эффектно, напоминая всем своим видом русских бравых полководцев прежней поры. Сталин втайне питал пристрастие к военному антуражу царских времен. Не зря же новая форма Советской армии, введенная в 1943 году, напоминала ту, что носили офицеры и генералы до октябрьской революции 1917 года.
Впрочем, и принимающий парад Жуков не уступал ему. Эти два полководца стали самыми известными военачальниками Великой Отечественной. Они были разными по характерам, по взглядам на стратегию. Нередко конфликтовали, но и уважали друг друга безмерно. 24 июня 1945 года шел сильный дождь. Рокоссовскому предложили идти под навес, на что тот ответил, что останется со своими войсками. Он промок до нитки. Когда пришел домой, с него не смогли снять мундир, прилипший к телу. И Ольге Карповне (считалась кухаркой, а по жизхни была членом семьи) пришлось этот мундир разрезать, а потом его снова сшивать. 
Рокоссовский-стратег был одним из немногих, кто смел возражать Сталину. Он трезво оценивал обстановку, обладал уникальным даром предвидения, не лез на рожон, устилая землю трупами своих солдат.
Он всегда стремился предугадать действия противника, ошеломить его неожиданными ударами. Писатель Александр Бек, военный корреспондент, случайно услышал, как Рокоссовский отчитывает своего подчиненного: «Пока не узнаешь, где противник и каковы его силы, не имеешь права продвигаться! Когда мы, наконец, научимся культурно воевать?»
Интересно, что в первые годы войны Сталин неоднократно повторял с грустью: «У нас нет Гинденбургов…» (отчего ему этот немецкий генерал-фельдмаршал так запал в душу?). Лишь летом 1944 года, после того, как в Белоруссии громадная немецкая группировка была разбита в пух и прах, вождь восхитился: «У нас нет Гинденбургов, но у нас есть Рокоссовский!» Операцию «Багратион» разработал и отстоял именно он, в то время как Сталин сомневался в успехе его необычного плана.
Операция «Багратион» — любимое детище моего Рокоссовского. Он всегда говорил, что это была самая важная операция в его жизни, которую он считал своим главным достоинством. Конечно, особенность операции заключалась в том, что она состояла из двух ударов. Было предостережение, что если будет один удар, противник сможет напасть с другой стороны. Ставка раскритиковала этот план, сказав, что двух главных ударов быть не может. Сталин трижды отправлял Рокоссовского подумать. Как вспоминал Антипенко, третий раз, когда ожидали от него ответа, в ставке царила мертвая тишина: в мыслях все с Константином Константиновичем уже прощались. Однако будущий маршал настаивал на двух ударах. «Уверенность командующего — залог успеха операции», — вынес вердикт Сталин. Главнокомандующий поверил ему. Когда операция была утверждена Сталиным, это был момент триумфа. Именно за нее он получил высокое звание Маршала Советского Союза, а Сталин стал его называть «мой Багратион». Даже враги признавали его полководческий дар. В частности, немецкий фельдмаршал Эрнст Буш говорил: «Если нашего Роммеля называют лисом пустынь, то Рокоссовского можно назвать львом степей и лесов». Еще немцы называли его «генерал-кинжал» – за острые, неожиданные прорывы, разрывавшие их оборону.
В 1944 году в жизни Константина Рокоссовского произошло знаковое событие: только они освободили подступы Варшавы, как его перевели на 2-й Белорусский фронт. За это он постоянно обижался на Жукова, так как считал, что все произошло не без участия Георгия Константиновича. Его переводили с главного направления, которое вело на Берлин, на вторичное, как ему тогда казалось. Известно, что с фронта на фронт он шел рядом со своими друзьями. Однако это не разрешалось. Сталин, зная такую его слабость, сказал, что Рокоссовский может взять с собой свой штаб. Но Рокоссовский этого не сделал, хотя и трудно далось ему это решение. Рокоссовский прекрасно понимал, что его друзьям, как и ему, хочется брать Берлин.
Константин Рокоссовский (крайний справа) и Павел Батов во время операции «Багратион» в Белоруссии
…Спустя много лет Рокоссовский вернулся в Польшу. Прошел с боями по родной земле, встретил свою сестру Хелену. Он не видел ее три десятка лет. Она пережила немецкую оккупацию, и когда в Варшаву вошла Советская армия, вместе со всеми встречала освободителей. Хелена чувствовала, что ее Константы где-то рядом…Они увиделись в феврале сорок пятого.
Рассказывает Ариадна Рокоссовская, правнучка маршала:
- У Рокоссовского были две сестры: старшая Мария и Хелена, младше его на два года. С последней они не виделись 30 лет. Он даже не знал, что она жива. В войну Хелена работала экономкой у известного священника, который скрывал еврейских детей. Он как-то позвал ее, и кто-то из немцев, услышав фамилию Рокоссовского, стал ее бить рукояткой пистолета по голове. Как Хелена потом рассказывала, она поняла, что эта фамилия вызывает ненависть у немцев. И когда в 1944 году советские войска вошли в Варшаву (ее освобождал маршал Жуков, хотя Рокоссовский мечтал освобождать свой родной город), Хелена Рокоссовская подошла к одному из офицеров и на ломаном русском языке говорит: «Я знаю, что в советской армии служит мой брат, и хотела бы его найти». На что ей ответили, что в советской армии служит много поляков. «Но мне кажется, что мой брат кто-то известный, так как немцы ненавидят его фамилию», — не унималась женщина. Когда офицер услышал о Рокоссовском, то чуть не потерял сознание. Прадед был счастлив, что отыскал сестру.
Хелена еще некоторое время оставалась с братом. Присутствовала во время встречи Рокоссовского с британским фельдмаршалом Бернардом Монтгомери. Видела парад Победы и даже была представлена Сталину.
Казалось, Рокоссовского ждет дальнейшее возвышение. Как, впрочем, Жукова, Василевского, других известных полководцев. Однако Сталин ревностно вглядывался в лица своих маршалов. Они, победители, были овеяны славой, почетом. Относительно молодые, полные амбиций. Не замахнутся ли на власть? Ведь однажды его уже хотели сместить военные во главе с Тухачевским.
В 1946 году Жуков угодил в «трофейное дело» – на его даче был проведен обыск, и обнаружилось несметное количество всякого иноземного добра. Так ведь не один вывозил из Германии ценные вещи, этим грешили и многие другие маршалы. Однако объяснения был вынужден давать только «бонапартист» Жуков. Он повинился перед Сталиным: «Я даю крепкую клятву большевика – не допускать подобных ошибок и глупостей… Я уверен, что я еще нужен буду Родине, великому вождю товарищу Сталину и партии…»
Под суд маршала не отдали – слишком высок был его авторитет. Но круто понизили в должности – сняли с поста главкома сухопутных войск и отправили командовать Одесским военным округом. Через три года его перевели на аналогичную должность на Урал. Еще дальше от глаз Сталина…
Рокоссовский был и вовсе удален из страны.
Сталин вспомнил его польское происхождение и отправил в Варшаву. Рокоссовский и до этого находился в Польше – командовал Северной группой войск. Теперь же ему предстояло снять советский мундир и облачиться в польский. Но это выглядело не как приказ, а как выполнение просьбы президента Польши Берута.
Сталин говорил, что надо строить новую армию, и нужны специалисты. К тому же, поляки никак не могли найти толкового министра обороны, а Рокоссовский для них – свой…
Нельзя сказать, что он принял новое назначение с радостью. И был прав – люди, которые его окружали, не очень-то жаловали пришельца. Ведь он, хоть и поляк, все равно был прислан из Москвы, а потому маршал Польши Рокоссовский стал чужим среди своих. Неспроста же два раза на него покушались.
Это было смутное время. В польской армии шли репрессии. Кого-то Рокоссовскому удалось спасти, но многие не избежали ареста. Но память о себе там маршал оставил не только этим. При нем в Войске Польском ввели новый устав, военных обучали на основе методик, которые использовались в Советской армии. Для подготовки офицерского состава в стране были открыты три военных вуза.
После смерти Берута к власти пришел Гомулка, и позиции Рокоссовского пошатнулись – он был сталинистом, а новый руководитель Польши придерживался противоположных взглядов. И в конце 1956 года маршал покинул свою родину. Все свои личные накопления он сдал в министерство обороны и просил использовать их на развитие армии. Уезжал с тяжелым сердцем и якобы поклялся больше никогда не приезжать в Польшу. Так, впрочем, и произошло.
Власти Польши, спустя много лет, «отомстили» ему. В 2017 году городской совет Щецина в Западно-Поморском воеводстве лишил звания почетного гражданина города семь человек, в том числе Рокоссовского. Памятник же маршалу, стоявший в Легнице, был сброшен с пьедестала еще в 1992-м. И даже пытались отпилить голову. 
На счастье, в дело вмешался местный активист, создатель частного музея Красной армии Михал Сабадах. Он выкупил памятник и восстановил его во дворе своего музея. С тех пор каждый год 9 мая к памятнику маршала приходят участники ветеранского движения и возлагают цветы. О проделках вандалов напоминает только «шрам» на шее бронзового Рокоссовского…
Из рассказа правнучки:
- Жена прадеда, Юлия Петровна Бармина, была из купеческого рода. Знала русский, французский и немецкий языки. Была очень образованной девушкой. Работала учительницей, подрабатывала в библиотеке. Миниатюрная девушка с большими глазами и кудрявыми волосами — одним словом, красавица. Привлекательным мужчиной был и Рокоссовский: высокий, голубоглазый, благородная фигура, какая-то интеллигентная важность. Им восхищались девушки.
Константин Рокоссовский увидел прабабушку в театре и влюбился с первого взгляда. Но, поскольку он был чрезвычайно застенчивым человеком(кстати, не только с женщинами, но и со всеми), не мог к ней подойти. И каждый день в течение года ездил в полк у дома, где она жила, бросая влюбленные взгляды на ее окна. Над Юлей смеялись все ее подруги, но она, как порядочная девушка, сделать первый шаг не могла.
Как-то прабабушка гуляла в парке со своими подругами и его знакомым, с которым и заговорил Рокоссовский. События начали развиваться с молниеносной скоростью — и буквально через месяц она собралась за него замуж. Но родители были против. Хотя бы потому, что брат Юлии сражался на стороне белых в банде атамана Семенова, против которого воевал красноармеец Рокоссовский. Но характер у моей прабабушки был железный, хотя ее и предупреждали о том, что ее ждет сложнейшая военная жизнь. И это оказалось правдой. Тем не менее до последнего дня они прошли ее вместе. 
В 1926 году у них родилась единственная дочь — Ариадна Константиновна Рокоссовская, моя полная тезка. Прабабушка была очень начитанной девушкой, поэтому и назвала ее таким необычным именем.
Дочь Рокоссовского рвалась на фронт. Когда началась война, ей было 15 лет. Даже сбегала из Новосибирска. Чтобы ее немного обуздать, отец написал дочери письмо: «Я понимаю, что ты хочешь служить Родине, хочешь воевать, но на фронте безмозглые девушки не нужны. Если действительно хочешь помочь нашим войскам, ты должна получить конкретную военную специальность». Ариадна поступила на курсы Центрального штаба партизанского движения в Москве и закончила их как раз в разгар Сталинградской битвы радисткой. Но в то время категорически запрещалось отправлять детей командующих на линию фронта, чтобы избежать шантажа со стороны врага. Уже была известна история с сыном Сталина. Однако Ариадну Рокоссовскую было трудно остановить. И только самому отцу, благодаря его дипломатическим хитростям, удалось ее отправить на удаленный участок фронта, где все делали вид, что ее не контролируют. На самом деле, это было не так.
Во время разработки Гомельско-Речицкой операции она поехала к отцу на фронт. А он как раз уезжал на передовую. Рокоссовскому было жаль, что она проделала достаточно долгий путь, и он взял дочь с собой. По дороге попали под бомбежку. Все опытные: выскочили из машины и легли на землю. А она стоит столбом. Естественно, подбежал Рокоссовский и упал на нее, накрыв дочь своим телом. Как потом вспоминала бабушка, ей было так неловко, что члены штаба это все видели, и она поняла: надо уезжать отсюда сейчас же. Для нее это был папа, для них — командующий фронтом, который разрабатывал в этот момент важнейшую операцию.
Но была в жизни Рокоссовского и другая женщина и то, лишь потому, что в то время он думал, что его скмья погибла. По рассказу правнучки: "О существовании внебрачной дочери знали только жена и дочь. Мы об этом узнали не так давно: мой отец, его внук, перебирал документы и нашел разрешение на удочерение. Мы были поражены. Встретились и поняли, что родные люди. С тех пор мы одна семья. У Константина Рокоссовского — трое внуков, четверо правнуков. И есть один праправнук, мой сын".
Он очень любил Беларусь. Часто туда приезжал. Среди белорусов у него было много друзей. На 20-летие освобождения Беларуси, куда его приглашали, Рокоссовский не поехал: был уже очень болен. Когда из Минска вернулся Казаков, то рассказывал прадеду: «Представляешь, мы шли по живым цветам. Люди бросали их нам под ноги!» Рокоссовский был очень счастлив, что их так хорошо помнят в Беларуси.
В отличие от многих полководцев, которые пользовались услугами машинистки, маршал писал свои мемуары от руки. Дописать их, к сожалению, не успел. Кстати, мемуары были практически наполовину сокращены: цензура выбросила оттуда самое интересное и смешное. И когда за три дня до смерти ему принесли их подписать, Рокоссовский спросил: «Много выбросили?» и тот человек вместо ответа опустил голову. Тем не менее, Рокоссовский поставил печать. Но поскольку в семье остались оригинальные рукописи, в 1990-е годы они получили возможность восстановить мемуары.
«Смотрите, какая у меня горькая судьба, — говорил Константин Константинович. — В России я всегда был поляком, а в Польше — русским».
3 августа 1968 года Константин Константинович Рокоссовский умер. Похоронен он около кремлевской стены, хотя очень этого не хотел. Незадолго до смерти они встретились с Жуковым в санатории (кстати, они только тогда помирились) и прадед сказал: «Знаешь, Георгий, я не боюсь смерти. Только боюсь, что меня замуруют в стену». Так и вышло...
Книга переиздавалась несколько раз и до сих пор полдьзуется спросом.
Вот тут можно послушать аудиокнигу воспоминаний Рокоссовского "Солдатский долг": https://knigavuhe.org/book/soldatskijj-dolg/
Свежие комментарии