Царский наместник считал, что русский язык в Российской империи — это нормально, а ограничение прав русских в Великом Княжестве Финляндском — возмутительно.
Николай Бобриков.
Николая Ивановича Бобрикова на родине забыли быстро. Финские извозчики в Петербурге в начале XX века какое-то время развлекали местных жителей, понукая ленивых лошадок и называя их «Раклятыттый поприкоф» («Проклятый Бобриков»), но вскоре подобный юмор потерял актуальность.
А вот для финнов Бобриков стал вечным символом покушения на их свободы, предпринятого русским царизмом.
Суверенное княжество
Финляндия была присоединена к России в результате русско-шведской войны 1808-1809 гг. Великое княжество (ВК) Финляндское имело статус наместничества: во главе его стоял российский Император, а княжеством управлял генерал-губернатор. Согласно конституции, дарованной Александром I, ВК имело свой Сейм (парламент), казну, таможенные барьеры с Россией, а в 1860-1878 гг. свою денежную систему.
Император Александр I не только не стал урезать права, которыми располагала Финляндия в шведский период, но напротив, расширил их.
Декларация Александра I, март 1808.
Управляемое генерал-губернатором княжество имело свой Сенат, составленный из граждан Финляндии, свой парламент, свой свод законов. Между остальной территорией империи и Финляндией действовали таможенные барьеры, налоги, собираемые на территории княжества, тратились только на его нужды. Финские парни могли призываться на военную службу исключительно на территории самого Великого княжества Финляндского.
Финляндия была освобождена от расходов на содержание российской армии, а ее население не несло воинской повинности. Долгое время финны прекрасно существовали под скипетром российского монарха, и отношения с большой Россией были дружественны, как никогда. Словом, суверенитета у Финляндии в составе империи было столько, сколько она могла проглотить.
Слишком много прав
В отличие от буйных поляков, финны против царя-батюшки особо не бунтовали, большинство жителей княжества сложившийся порядок вещей вполне устраивал.
Зато официальный Петербург к концу XIX века был от этого не в восторге. Был взят курс на усиление центральной власти, в рамках которого права национальных окраин планировалось серьезно ограничить.
Подобный «план русификации» Финляндии лежал на столе у императора Александра III. Однако царь, не церемонившийся с революционерами и железной рукой давивший ростки либерализма, посаженные его отцом, в данном случае не решился приступить к действиям. Очевидно, монарх вспомнил пословицу «Не буди лиха, пока оно тихо».
Но сменивший Александра Николай II пошел на решительные меры. 17 августа 1898 года на пост генерал-губернатора Финляндии и командующего войсками Финляндского военного округа был назначен генерал-адъютант в чине генерал-лейтенанта Николай Иванович Бобриков.
Чрезвычайно исполнительный генерал
Сын военного медика, Николай Бобриков сделал блестящую для мирного времени карьеру в армии. К 30 годам он был уже полковником, а генеральский чин получил в 39 лет.
Во время русско-турецкой войны 1877-1878 годов Бобриков был помощником начальника штаба гвардейского корпуса, отлично организовав работу штабных и тыловых служб. В июле 1878 года Бобрикова зачислили в свиту Его Величества.
Николай Иванович умел нравиться сильным мира сего, у которых он снискал доверие своей исполнительностью.
Ставший летом 1898 года военным министром империи Алексей Куропаткин вынашивал планы объединения финских формирований с Русской императорской армией. Для реализации этой затеи ему нужен был свой человек в качестве генерал-губернатора Финляндии.
—Генерал Куропаткин, сделавшись военным министром, конечно, прежде всего бросился на проекты, которые разрабатывались в этом министерстве… В числе массы <…> был проект, имевший целью большее сближение русских войск Имперских с войсками ВК Финляндского..., - это строки из воспоминаний гр. Сергея Юльевича Витте (1849-1915), в те годы министра финансов России.
Также Витте отмечает, что Николай II был очень привязан к Куропаткину и все его проекты полностью утверждал. Но этот проект новый министр настолько ужесточил, что стало понятно - Сейм не примет столь радикальных мер. Куропаткин предложил Николаю II кандидатуру Николая Бобрикова, которого он знал как человека исполнительного.
Н.И. Бобриков, генерал свиты Е.И.В., 1878
«Драконовские» меры наместника Бобрикова
Так Бобриков стал генерал-губернатором Великого княжества Финляндского.
Программа нового наместника содержала следующие пункты:
- введение русского языка в сенате, учебных заведениях и в администрации;
- упразднение особых таможни, монеты и т.д.;
- объединение армии;
- введение особого порядка рассмотрения дел, общих для Империи и Великого Княжества;
- облегчение русским поступления на службу в Финляндии;
- пересмотр учебников всех финляндских учебных заведений;
- основание русской правительственной газеты.
Представьте себе: Финляндия 90 лет как в составе России, но русский язык как государственный на ее территории не использовался. Более того, граждане Российской империи, прибывшие на территорию Финляндии, оказывались ограничены в правах местными законами. Попасть на службу в Финляндии русским, не знающим финского или шведского языка, было чрезвычайно трудно. И да, после почти за век нахождения в империи в Финляндии не выходило ни одной газеты, которая отражала бы официальную позицию властей.
Первый визит (Бобриков приступает к чтению конституции Финляндии). Карикатура в финском журнале 1898 г.
«Вы, по-видимому назначены, чтобы создать восстание...»
У Витте и Бобрикова как-то состоялся разговор, и Бобриков заявил, что он послан в Финляндию как Муравьев в Польшу, на что Витте заметил: «Муравьев был назначен, чтобы погасить восстание, а вы, по-видимому назначены, чтобы создать восстание...».
После этого Витте уже никогда в интимные разговоры с Бобриковым не вступал.
В 1899-1901 годах Николай II подписал серию манифестов, которые стали шагами по реализации «программы Бобрикова». Эти документы отказывался утверждать финский Сейм, но наместник игнорировал его мнение.
29 июня 1901 г. Николай II принял решение уничтожить все финляндские войска, за исключением Гвардейского батальона, находившегося в Петербурге и Конного драгунского финляндского полка, недавно учрежденного усопшим Александром III. Это было принято вопреки решению Сейма и большинства Госсовета. Одновременно безработными стали финляндские солдаты, которые тут же были вовлечены в национальное и революционное движение.
Финны были в ярости, петиция к царю с просьбой остановить «русификацию» собрала около 500 тысяч подписей, но Николай II ее проигнорировал.
Генерал-губернатор Бобриков тоже не тушевался — финских чиновников, подававших в отставку в знак протеста, заменяли лояльными, оппозиционные газеты закрывали. Самых недовольных выселяли за пределы Великого Княжества.
Всё это не помогало и привело к открытому сопротивлению финских националистов политике империи. Всё чаще стали звучать лозунги об отделении Финляндии от России.
Витте напишет об этом периоде так: «Я не разделял политики относительно Финляндии, предпринятой в царствование Императора Николая II со времени назначения управляющим министерством Куропаткина, и затем назначения генерал-губернатором Бобрикова, приведшего этот край в смутное состояние». 
Убийство генерал-губернатора Николая Бобрикова.
Убийство в Сенате
16 июня 1904 года в Гельсингфорсе, на лестнице в здании финского Сената на генерал-губернатора Бобрикова было совершено покушение. Стрелок выпустил в него три пули из «браунинга».
«Одна пуля попала в шею неопасно, другая контузила, попав в орден, третья — в живот», — писали в прессе.
Дальше начались совсем интересные вещи.
Раненого Бобрикова повезли не в военный госпиталь на Унионинкату (около 600 м. от Сената), а домой на Вуоримиехенкату, 1 (напротив современного Олимпийского терминала в районе Улланлинна).
Несколько часов Бобриков провел на кушетке, истекая кровью, без какой-либо врачебной помощи. И только к вечеру его отвезли в больницу Kirurgi. Не было сделано переливания крови. Оперировал раненого профессор R.W.Falt.
На операции из живота была извлечена пуля, найдено много сгустков крови, отнята пораженная пулей часть тонких кишок, но было поздно. Н.И.Бобриков скончался на операционном столе в ночь на 17 июня 1904 г.
Отпевание состоялось в Успенском кафедральном соборе Хельсинки. Гроб с телом покойного провезли на вокзал, откуда поездом доставили в Петербург. В последний путь его проводил приехавший специально из Петербурга Император Николай II.
Траурная процессия с телом Бобрикова перед Успенским собором в Хельсинки.
Стрелял в Бобрикова 29-летний Эуген Шауман. Он был сыном начальника Вазасской губернии, бывшего финского сенатора, генерал-лейтенанта в отставке Федора Оскаровича Шаумана.
Шауман-младший был мелким чиновником главного управления учебных заведений в Финляндии. Сразу после покушения он убил себя. При нем нашли письмо, в котором он обращался к Николаю II со словами о том, что «в Великом Княжестве царит великая несправедливость», и чтобы рассказать об этом монарху, он приносит себя в жертву.
Отставного сенатора Шаумана посадили в Петропавловскую крепость. Потом его вернули в Турку, где предъявили обвинение в государственной измене. Лишь спустя несколько месяцев Федора Оскаровича, награжденного множеством русских орденов, оправдали и выпустили на свободу.
Сразу же после убийства Бобрикова Российское правительство решило успокоить финляндское общество, пересматривая уже принятые законы. Новым генерал-губернатором Финляндии стал кн. Иван Михайлович Оболенский (1853-1910).
Витте встречался с ним после его назначения: «Я ему советовал не вести столь резкую политику, какую завел Бобриков, и вообще вернуться к прежним традициям, которых без существенных изменений Самодержцы держались около столетия, но одновременно постепенно добиваться большого объединения финляндских интересов с общеимперскими».
Попытки «жесткого решения» финляндского вопроса продолжались после Бобрикова, особо при П.А. Столыпине. Результатом стало превращение Финляндии в тыл революций 1905 и 1917 гг. Уже в 1915 г., в разгар первой мировой войны она объявила о своем нейтралитете и в конце концов получила независимость.
Императорские власти сохраняли «жесткую линию» в отношении Финляндии вплоть до 1917 года. Но никому другому не удалось оставить такой яркий след в финской памяти, как Николаю Бобрикову.
Процитирую в очередной раз мудрого С.Ю.Витте:
«Вся ошибка нашей многодесятилетней политики -- это то, что мы до сих пор еще не сознали, что со времени Петра Великого и Екатерины Великой нет России, а есть Российская Империя. Когда около 35 % населения инородцев, а русские разделяются на великороссов, малороссов и белороссов, то невозможно в XIX и XX вв. вести политику, игнорируя этот исторический капитальной важности факт, игнорируя национальные свойства других, национальностей, вошедших в Российскую Империю -- их религию, их язык и проч.
Девиз такой Империи не может быть «обращу всех в истиннорусских». Этот идеал не может создать общего идеала всех подданных Русского Императора, не может сплотить все население, создать одну политическую душу. <…>
А при теперешней политике, когда по крайней мере скрытыми идеалами Царя -- идеалы полупомешанной ничтожной партии «истиннорусских людей» -- можно, не будучи пророком, предвидеть и чуять еще большие беды... Господи помилуй...»
Свежие комментарии