Тайна имени раскрыта, тайна смерти – нет
Вошедший в Историю как Юрий Васильевич Кондратюк, советский учёный-изобретатель, по расчётам которого, сделанным в 1916 году, в конце 1960-х американцы построили траекторию для полёта на Луну, был не тем, за кого себя выдавал. И дело вовсе не в засекреченности космической отрасли СССР.
Александр Игнатьевич Шаргей родился 9 (по новому стилю – 21) июня 1897 г. в Полтаве. Первые годы жизни провёл с матерью, но затем из-за её тяжёлой болезни жил и воспитывался у бабушки. Примерно с десятилетнего возраста жил с отцом в Петербурге и учился в гимназии. Окончил её с серебряной медалью в 1916 г., в сентябре будущий учёный поступил на механическое отделение Петроградского политехнического института (ныне Санкт-Петербургский государственный политехнический университет – прим.), но в ноябре был призван в армию и зачислен в школу прапорщиков. В 1917 г. свежеиспечённый офицер попал на Кавказский фронт. После Октябрьской революции началась всеобщая демобилизация, но по пути домой Александр Шаргей был задержан и мобилизован в Белую армию. При первой же возможности сбежал и некоторое время жил в Полтаве у товарища по гимназии, а в конце июня 1918 г. приехал в Киев, где тогда находилась его мачеха Е. Кареева. Здесь работал электриком, грузчиком, кустарём-слесарем, занимался репетиторством. После захвата Киева деникинцами 31 августа 1919 г. Шаргей снова против воли оказался в Белой армии. Следуя в Одессу в санитарном эшелоне, к которому был прикомандирован, бежал, но остался без документов. Его мачеха Елена Петровна, опасаясь репрессий пасынка за его офицерское прошлое, выяснила, что в школе, где училась её родная дочь Нина, преподавал некто Владимир Васильевич Кондратюк, родной брат которого, студент Киевского университета, умер от туберкулёза. Она уговорила передать документы на имя Юрия Васильевича Кондратюка своему пасынку. Так он стал уроженцем Луцка Волынской губернии рождения, на три года моложе своего возраста, и под этим именем прожил до конца жизни.
Проблемами межпланетных полётов Александр заинтересовался ещё в годы учёбы в гимназии. «С шестнадцатилетнего возраста, – с тех пор, как я определил осуществимость вылета с Земли, – достижение этого стало целью моей жизни», – писал он впоследствии К.Э. Циолковскому. Увлечение фантастикой подтолкнуло его к серьёзным занятиям физикой, математикой и химией, превосходящим по объёму гимназический курс, и затем привело к идее межпланетных полётов. Свою первую рукопись (без названия) он закончил в школе прапорщиков перед отправкой на фронт. В ней привёл выведенную собственным методом основную формулу ракетодинамики, т. е. формулу Циолковского, и обосновал целесообразность вертикального взлёта ракеты в условиях наличия плотной атмосферы (Циолковский спустя десять с лишним лет всё ещё предлагал старт под небольшим углом к горизонту). Он также показал возможность значительной экономии топлива при посадке космического аппарата за счёт торможения в атмосфере.
Вторую, более детальную рукопись, озаглавленную «Тем, кто будет читать, чтобы строить» (впервые опубликована только в 1964 г.), Шаргей написал в 1918–1919 годах в Киеве. Рукопись содержала более десятка перспективных идей, реализованных на первом же этапе полётов в космос. К ним относятся предложения использовать гравитационные манёвры, изменяемые сопла, сбрасываемые теплозащитные экраны, индивидуальные ложементы кресел, топливные насосы, гироскопы, шлюзы и скафандры для выхода в открытый космос, шахматное расположение форсунок для лучшего перемешивания кислорода и водорода, малый посадочный аппарат для аппарат для высадки людей на небесные тела и др.
Летом 1925 года Кондратюк закончил рукопись задуманной им книги по космонавтике. Передал её в Государственное издательство РСФСР и затем в Главнауку, которая координировала выпуск научной литературы в стране. Оттуда рукопись попала в Центральный аэрогидродинамический институт им. Н.Е. Жуковского (ЦАГИ) на отзыв известному учёному, специалисту в области аэрогидродинамики, ученику Жуковского В.П. Ветчинкину. В рецензии на рукопись (это был третий вариант из четырёх, он носил название «О межпланетных путешествиях») Ветчинкин писал: «В предисловии автор статьи указывает, что ему так и не удалось ознакомиться с достижениями иностранных учёных в этой области, не удалось даже достать основных трудов Циолковского. Но это не помешало автору получить результаты, достигнутые всеми исследователями межпланетных путешествий в совокупности, что следует считать очень важной его заслугой. В то же время, совершенно оригинальный язык автора и необычные для учёных выражения и обозначения дают основание полагать, что автор является самоучкой, изучившим дома основы математики, механики, физики и химии. […] Такие крупные таланты-самородки чрезвычайно редки и оставление их без внимания с точки зрения Государства было бы проявлением высшей расточительности. […] Ради сохранения приоритета СССР не следует откладывать печатания готового труда».
По совету Ветчинкина Кондратюк несколько изменил систему обозначений и терминологию, включил в статью не приводившийся ранее вывод основной формулы полёта ракеты и дополнил её четвёртой главой «Процесс сгорания, конструкция камеры сгорания и извергающей трубы». Этот 4-й вариант был отправлен в Москву уже под названием «Завоевание межпланетных пространств». В дальнейшем Ветчинкин предложил Кондратюку стать редактором его книги, так как из-за волокиты, которую устроили чиновники Главнауки, не желавшие признавать гениального самоучку, Кондратюк принял решение издавать книгу на свои средства.
Элеваторы вместо ракет
Устроиться на работу в научные учреждения не удавалось, и Кондратюк решил сменить место жительства и устроился на элеватор на станции Крыловская (Кубань). С 1921-го по 1927 годы новоиспеченный Кондратюк работал на юге Украины, Кубани и Северном Кавказе смазчиком и прицепщиком вагонов, затем механиком на элеваторе. В 1927 году он, всё ещё опасавшийся репрессий ЧК, с энтузиазмом принял предложение переехать в Сибирь, где было легче скрываться под чужим именем. Заинтересованные в механизации элеваторов сибиряки пригласили его для работы в «Хлебопродукте». Его первым «объектом» стал деревянный самотёчный элеватор в Рубцовке (ныне – город Рубцовск Алтайского края) ёмкостью в 100 000 пудов. 12 сентября 1927 года «техник по постройке элеваторов Кондратюк Ю.В. переводится из Рубцовки на работу по механизации амбаров в Бийске, Рубцовке, Поспелихе и Шипуново с местожительством в Новосибирске». Именно тогда в условиях тотального дефицита в Камне-на-Оби он без единого гвоздя построил знаменитое зернохранилище на 13 000 тонн — элеватор «Мастодонт».
Самый крупный в мире деревянный элеватор "Мастодонт", г. Камень-на-Оби, фото из интернета.
В 1929 году на собственные средства Кондратюк издал в Новосибирске тиражом 2000 экземпляров книгу «Завоевание межпланетных пространств», в которой описал последовательность этапов освоения космического пространства и подробно рассмотрел темы, поднятые в первой работе, утверждая, что нашёл способ достижения начальной скорости ракеты 1500-2000 м/с «без расходования заряда и в то же время без применения грандиозного артиллерийского орудия». 
В предисловии к книге Кондратюк упоминает о нескольких главах рукописи, которые «слишком близки к рабочему проекту овладения мировыми пространствами – слишком близки для того, чтобы их можно было публиковать, не зная заранее, кто и как этими данными воспользуется». В 1947 году книга была переиздана «Оборонгизом», но так и не получила широкого распространения. Судьба рукописей неизвестна.
Механик-вредитель
30 июля 1930 года Кондратюка вместе с другими сотрудниками «Хлебопродукта» арестовали по обвинению во вредительстве: поскольку «Мастодонт» построен без чертежей и без гвоздей, решил доносчик и с ним согласилась «тройка», строение не выдержит 10 000 тонн народного зерна и развалится. Следователь ОГПУ по Западно-Сибирскому краю Леонид Михайлович Заковский (наст. — Генрих Эрнестович Штубис, 1894 — расстрелян 29 августа 1938) заявлял, что, «попади ко мне в руки Карл Маркс, он бы тут же сознался, что был агентом Бисмарка». 10 мая 1931 года механик-вредитель получил три года лагерей. 
А «Мастодонт» пережил Советскую власть, простояв более 60-и лет, он сгорел в середине лихих 1990-х.
После приговора они с Горчаковым (коллега, соавтор многих проектов Кондратюка и его сопроцессник) были направлены на строительство завода горного оборудования (ныне Новосибирский авиационный завод им. В.П. Чкалова). В июле 1930 г., учитывая крупный объём капиталовложений в строительство на Кузбассе (свыше 1 млрд руб.) и необходимость концентрации всего строительного дела в одном органе, ВСНХ учредил Всесоюзный трест «Кузбасстрой». Проектную мастерскую «Кузбасстроя» в Новосибирске возглавил Н.А. Чинакал, будущий член-корреспондент АН СССР и директор Института горного дела СО АН СССР. В первое время Особое проектное бюро № 14 под его руководством занималось привязкой готовых зарубежных проектов к строительству в Кузбассе. Кондратюк, в частности, ещё в бытность заключённым, провёл работу по проверке цифровых расчётов в этих проектах. Он не просто проверил расчёты, а в очень сжатые сроки доказал, что проекты импортных шахтных копров непригодны для Кузбасса. Затем по заданию Чинакала Кондратюк разработал проект копра собственной оригинальной конструкции – это была башня с эллиптическим основанием и тонкостенной железобетонной оболочкой. Копёр должен был возводиться в скользя щей опалубке, т. е. так же, как возводились железобетонные элеваторы.
Путём тяжелейших хлопот Н.А. Чинакал способствовал освобождению Кондратюка и Горчакова из заключения и замене заключения «высылкой для работы на предприятиях „Союзхлеба” и „Хлебостроя” в Западной Сибири». В 1932 г. Юрий Васильевич и Пётр Кириллович приняли участие в конкурсе на разработку эскизного проекта мощной Крымской ветроэлектростанции, их проект выиграл конкурс, и 12 февраля 1933 г. по личному вызову наркома С. Орджоникидзе они приехали в Москву. Во время пребывания в столице Кондратюк посетил ГИРД (Группа изучения ракетного движения), но на приглашение С.П. Королёва перейти в эту ракетную организацию (прочил его на место недавно умершего руководителя ГИРДа Ф.А. Цандера) ответил вежливым отказом. Вероятней всего, причиной тому была слишком большая вероятность раскрытия его истинной биографии во время тщательных проверок при приёме на засекреченную работу. Тем более, что освободился от двухлетнего заключения и ссылки всего год назад и не мог тут же снова рисковать жизнью.
Л.А. Лифшиц, которому посчастливилось работать под началом Кондратюка в конторе по строительству Крымской ветроэлектростанции (ПЭК ВЭС), вспоминал об умении своего руководителя вдохновить коллектив на решение совершенно необычных инженерных задач. Примером может служить математическое моделирование колебаний башни ВЭС при ураганах. Ученики и соратники Кондратюка по проекту «Крым-ВЭС» Н.В. Никитин и Б.А. Злобин уже после войны возвели Останкинскую телевизионную башню – самое высокое сооружение того времени (533 м). Вращающееся «Седьмое небо» телебашни на высоте 334 метров создано по типу разработанного Кондратюком узла ВЭС. По мнению людей, близко знавших Юрия Васильевича, «в башне заключена частица его души». Идеи Кондратюка заложены и в других высотных сооружениях Н.В. Никитина – Дворец культуры и науки в Варшаве, здание МГУ на Ленинских горах.
Проект первой в мире ВЭС такой мощности – 12 000 квт – был одобрен Академией наук СССР. Кондратюка выдвинули на представление к званию доктора технических наук, но в ВАКе отказали: в характеристике, в частности, присутствовал такой «важный» аргумент, как отсутствие общественной работы. Ретрограды не дали осуществиться и проекту Крымской ВЭС: после смерти С. Орджоникидзе начатое на Ай-Петри строительство было законсервировано.
После конкурса Кондратюк некоторое время работал над проектом в Харькове, а потом их группу перевели в Москву. Здесь в июле 1938 г. Юрий Васильевич передал рукописи своих работ по космонавтике на хранение Б.Н. Воробьёву (издатель, редактор и хранитель творческого наследия Циолковского). От него в начале 1960-х годов научный архив Кондратюка попал в Институт истории естествознания и техники АН СССР.
На завтра была война
6 июля 1941 года Кондратюк записался в ряды народного ополчения. Зачислен рядовым телефонистом в роту связи 2-го стрелкового полка
21-й Московской дивизии народного ополчения Киевского района
33-й армии Резервного фронта. В ночь на 7 июля дивизия своим ходом отправилась на фронт. До 3 октября ополченцы, зачисленные к тому времени в состав 173-й стрелковой дивизии, строили оборонительные сооружения близ Кирова (тогда – Смоленская, ныне – Калужская область). Там же приняли свой первый бой. После выхода из «Вяземского котла» судьба Кондратюка неизвестна.
Сначала им в 1942 году заинтересовалось Управление особых отделов: не сдался ли в плен, как миллионы соотечественников? Второй раз – уже в послевоенные годы Министерство обороны СССР при уточнении советских потерь. Тогда посчитали его погибшим.
В третий раз биографией Юрия Васильевича занимались в 1960-х годах, после того, как АН СССР предложила присвоить имя Кондратюка одному из лунных кратеров. Требовалось согласовать в ЦК КПСС. Запись «пропал без вести» смутила партийных чиновников, но факт гибели Кондратюка подтвердили в Минобороны, и Международный астрономический союз утвердил это предложение.
А потом грянул гром
В марте 1969 года в журнале Life вышла статья «Как идея, которую никто не хотел признавать, превратилась в лунный модуль», о том, почему американцы для программы Apollo выбрали идею, озвученную в начале 1960-х годов инженером НАСА Джоном Хуболтом, а высадку астронавтов на поверхность Луны – в лунном модуле. Руководивший работами по программе бывший нацистский ракетчик Вернер фон Браун безапелляционно заявил: «Не годится!». Но Хуболт осенью 1961 года «через голову» написал заместителю директора НАСА Роберту Сименсу: «Дайте нам разрешение – и мы доставим людей на Луну в очень короткий срок». В штаб-квартире НАСА в Вашингтоне поддержали предложение. Один из руководителей НАСА, доктор Лоу, рассказал: «Мы разыскали маленькую, неприметную книжечку, изданную в России сразу после революции. Её автор обосновал и рассчитал энергетическую выгодность посадки на Луну по схеме «полёт на орбиту Луны – старт на Луну с орбиты – возвращение на орбиту и стыковка с основным кораблем – полёт на Землю». После этого пассажа появилось предположение о том, что Юрий Кондратюк не погиб, а попал в плен и работал вместе с Вернером фон Брауном в ракетном центре Пенемюнде. У сторонников данной версии был козырь. В Пенемюнде среди документов была обнаружена тетрадь Юрия Кондратюка с формулами и расчётами. Предположение, что Кондратюк не погиб, не осталось незамеченным в СССР. И тут выяснилось, что в списке студентов, зачисленных в 1916 году в Петроградский политехнический институт фамилии Кондратюка нет. Зато есть другой, заполнивший заявление о приёме в институт почерком Кондратюка. Следствие велось несколько лет и к концу 1970-х пришло к выводу, что Юрий Васильевич Кондратюк на самом деле бывший белогвардеец Александр Игнатьевич Шаргей. Информацию от широкой общественности было решено скрыть.
8 декабря 1987 года Центральным архивом Министерства обороны СССР родственникам была выписана справка №9/548512, в которой датой гибели Кондратюка Юрия Васильевича указано 3 октября 1941 года, а местом захоронения – братская могила на улице Красный Бор в Кирове Калужской области. Однако его подписи в раздаточных ведомостях 1-го батальона связи 1281-го стрелкового полка, а также письмо сотруднице ПЭКВЭС Г.П. Плетневой, датированное 2 января 1942 года, опровергают вышесказанное. В 1990 году удалось уточнить дату и место гибели Кондратюка. Считается, что он погиб 25 февраля 1942 года, а похоронен у деревни Кривцово Болховского района Орловской области. Но 100% уверенности нет.
Существует несколько версий судьбы Ю. В. Кондратюка.
По одной из них он погиб в боях под Москвой. Кстати, именно эта версия отражена во всех советских и российских справочниках.
Согласно другой версии, Кондратюк не погиб, а был взят в плен немцами (либо сам сдался в плен) и впоследствии работал вместе с Вернером фон Брауном над проектом ракеты "Фау-2". В пользу этой версии свидетельствуют документы одного немецкого ракетчика, в которых упоминается какой-то человек по фамилии Кондратюк, с которым этому ракетчику пришлось работать.
Есть предположения о возможной судьбе Кондратюка. Вполне возможно, что по той или иной причине он оказался у немцев и работал вместе с фон Брауном. Вероятно, что в этом случае ему вновь пришлось сменить свое имя. После окончания войны, когда часть немецких ракетчиков оказалась в США, а другая часть в СССР, Кондратюк, с новой фамилией и новой биографией, также был вынужден перебраться в США, где и работал по ракетной тематике, вновь сменив свое имя.
Почему возникло предположение, что следы Кондратюка могут быть найдены именно в Америке? Во-первых, если ему пришлось работать в Германии, то возвращение в СССР сулило только гибель. Во-вторых, на эту мысль наводит тот факт, что при реализации проекта "Apollo", в значительной степени разработанном немецкими специалистами, были использованы многие идеи Кондратюка, которые не были широко известны мировой научной элите. Их мог предложить только человек, который либо сам участвовал в проекте, либо был близко знаком с Вернером фон Брауном и его окружением.
Семейную тайну о том, что мачеха Елена Петровна уговорила Кондратюка передать документы умершего брата её пасынку Александру Игнатьевичу Шаргею, она сообщила дочери Нине лишь перед смертью. В 1977 году Нина Игнатьевна дала письменные показания Специальной комиссии.
Такие предположения, наравне с тайной превращения Шаргея в Кондратюка, установленной сотрудниками КГБ, являлись дополнительной причиной умалчивания его имени в печати. Но сослуживец, однополчанин, один из лучших биографов Кондратюка, Б.И. Романенко выявил новые материалы о военной судьбе Юрия Васильевича. Установил, что командир отделения взвода связи 1-го батальона 1281-го стрелкового полка 60-й стрелковой дивизии 3-й армии Брянского фронта Ю.В. Кондратюк погиб 23–25 февраля 1942 г. в Болховском районе Орловской области во время боя (3-я армия вела наступление на Кривцовский плацдарм). Эти данные имеются в 15-м томе Книги Памяти Москвы и в Центральном музее Великой Отечественной войны на Поклонной горе. Как бы то ни было, истинные причины смерти Шаргея-Кондратюка неизвестны и неизвестно, удастся ли когда-нибудь их установить.
Судьба Александра Игнатьевича Шаргея удивительна и трагична. Он был самоучкой, но сейчас его работы признаны во всем мире и он по праву стоит в ряду пионеров мировой космонавтики. Предложенная Шаргеем в 1916 году наиболее энергетически выгодная траектория космического полёта на Луну была впоследствии названа «трассой Кондратюка» и использована американцами в проекте Apollo. Ни советские, ни российские космонавты на Луне пока не были.
http://www.inventor.perm.ru/persons/inventor_kondratyuk.htm
http://kraeved.ngonb.ru/node/9408
http://www.sbras.ru/HBC/article.phtml?id=13&nid=442.
Свежие комментарии