Умереть бы у тебя на коленях

Истекая то ли сном, то ли негой.

Позабыться в море сладких видений,

В гребнях волн под их чарующим бегом.

По магическому кругу вселенной,

Где лежат на шпалах космоса звезды.

Лишь мгновенья в этой жизни нетленны,

остальное все обычно и просто.

И распущенными прядями слезы

осушить твои, Такие земные.

Лик луны, властитель таинства грозный

Растворит мои дороги хмельные

*************************

Дождь пронесся по гривам стреноженных дней,

Тополя обивая в асфальтовый блик

И на небе Луна, королева теней,

Мне явила лукавый изменчивый лик.

То ли стрелки часов, то ль копыта стучат

Через поле души в лихолетье снегов.

И судьба от минут - желтоглазых волчат -

Убегает под памяти звездный покров.

В горьком привкусе брызг, в сладком запахе трав

Растворится душа как журавль в небесах

И уже все равно, кто виновен, кто прав

И забудешь про совесть, а так же про страх.

Был стреножен табун и уйти не успел,

Желтоглазые волки давно подросли

Небо било по крупам сумятицей стрел

И копыта мелькали по вязкой пыли.

Все осталось за мокрым холодным стеклом

И нельзя ничего мне за ним рассмотреть.

только дождь потихоньку шумит за окном,

Да за дверью ссыхается легкая плеть

****************************

В спираль закручена душа

И туго-туго сжата.

Живу не глядя, не дыша,

Дыхание чревато.

Боюсь, пружина ломанет

И вылезет наружу,

И каждый сразу же поймет,

Что мне сжимало душу.

И я терплю, и я молчу,

Не смея огрызаться.

Ах, как вмешаться я хочу,

Ах, как хочу взорваться!

Но... Пыл пружины берегу

Я для другого раза.

И обрываю на бегу

Я начатую фразу.

Ну, вот и мой зеленый свет!

Давай, душа, за дело!

Но боль ушла и взрыва нет -

Пружина заржавела

********************

Рассвет звезду царапнул лапкой,

Плеснул на месяц молоком,

А я ведро с молочной шапкой

Уже тащу из хлева в дом.

Рань, пять утра, но три соплюшки

У двери скачут босиком

И тянут мне навстречу кружки,

Что б напоила молоком.

таращат сонные глазенки,

В молочной пене мажут нос.

Рассвет играющим котенком

Крадется тихо меж берез

***********************

АВГИЕВЫ КОНЮШНИ

МНЕ душу чернилами мазали долго

И дыры в ней били, скрипя дыроколом,

Я выжила.

Шинами черные "волги"

оставили полосы на сердце голом.

Я встала.

Бумажною жвачкою веки

Замазали мне,

Сладкой музыкой уши

Забили,

заткнули,

хотели на веки,

Я вырвалась.

В черном навозе конюшен

Авгиевых

Били копытами кони

По скрытой на теле последней иконе.

Поток очищающий кучи навоза

Размыл,

Освежая мне душу и тело.

но там, где мне виделись белые розы,

Трава подзаборная выперла смело,

Обильно политая сточной водою.

И вырвать с корнями мне сил не хватает.

Блатные чиновники в спарке с братвою

И снова конюшни дерьмом зарастают

*******************************

Ты не простишь, я знаю, а я и не прошу.

Просить - такая роскошь, без сомненья.

Я в чувства не играю, души не ворошу,

Ну, не простишь... Уйду без сожаленья.

И буду я ночами опять стихи писать

О том, что жизнь глупа и непонятна.

И будет за плечами как прежде зависать

Дым сигарет тошнотно-ароматный.

И, может быть, подруга затянет вновь мораль

О том, что скоро молодость промчится

Что буду я белугой рыдать в седую рань,

А принц прекрасный, мол, не постучится.

Ты не простишь, я знаю, а я и не прошу,

Поплачу для приличья и забуду.

А может быть от скуки поэму напишу

О том, как глупо ждать от жизни чуда.

********************************

Боль прорвалась и вылетела наружу,

Затопила зловоньем, но стало легче.

Значит, нужен был этот паскудный ужин.

Жаль, что не было там ничего покрепче.

Правда, стыдно немного, и мутит тоже,

Но зато притупилось желанье сдохнуть.

И не хочется в зеркале видеть рожу.

Правда, хочется жрать, что уже неплохо.

Черный юмор всегда был присущ мне прежде,

И в друзьях я ценю обо мне заботу.

Как, позвольте спросить, объяснить невежде

Цвет зеленый, дрожанье рук и икоту?

При запоре всегда помогает клизма.

Клином клин завсегда вышибали сходу.

Клизма - средство от пессимизма.

Новый взгляд в человеческую породу.

Боль прорвалась, неважно, в какую дырку.

Пьяный бред сменился веселым похмельем.

Я сегодня сдала свою душу в стирку,

отложив подземное новоселье

*******************************

День мой синий, ответь на последний вопрос

Этой жизни, летящей под россыпью звездной.

Лей в стакан мой своих куполов купорос -

Выпью я, ты ответь. Только б не было поздно

Уходя находить то, что долго искал

И желанное ранее стало ненужным.

профальцетит фальшиво церковный хорал

Обрывая мелодию слова натужно.

Крик ребенка и старчкский ссохшийся всхлип

Замыкают мой круг как застежка браслета.

Горло ноет и рвется от вечных полип -

Порожденья невыплаканного сонета.

И несется шабаш средь мирской суеты

И шалавы друзей заменяют, Однако

Белоснежен по ангельски кипень фаты,

Атрибут эфемерный неравного брака.

День мой синий, я пью тебя длинным глотком,

Под конец растворясь в перепуганном небе.

Что там колокол чешет своим языком,

Что он знает о страсти, о смерти и неге!

Сердце жмет от предчувствия близкой беды,

От обилия тем и избытка вопросов.

Под откосом уже не увидишь звезды.

Да и, впрочем, куда там смотреть под откосом!

Перепутаны синь и полуночный мрак.

На вопросы мои мне не дали ответа,

И сжимается сердце в предчувствии как

Наважденье невыстраданного сонета.

Вот и кончен какой-то пустой разговор,

Я долги уплачу - мне не выложат сдачу.

В синем небе меня расстреляло в упор

Колокольное эхо забытого плача

*********************************

Запорошили путь-дороги

Снега,

И устают в сугробах ноги -

Пурга.

А я иду судьбе навстречу

Своей

И вижу, как склонился вечер

Над ней.

Но помню я, что было утро,

Заря!

И день лучи швырял, кому-то

Даря.

Мне плохо очень, я ведь знаю

В ночи

Мне никогда не засияют

Лучи.

Но силы хватит мне пробиться сквозь

Снег.

Я не хочу в ночи забыться

Навек.

Когда рассвет зарозовеет

Зарей,

Мне сердце солнце отогреет

Весной.

Мне очень трудно, в мрак как буд-то

Иду.

Но знаю я, наступит утро.

Я жду

************************

Оскалилось ночное небо

Щербатых звезд больным ощером.

На бездуховную потребу

Разверзлась космоса пещера.

До исступленья мрачной верой

В ночную синь глаза уходят.

В зодиакальном хороводе

Трепещут влажные химеры.

И млечный путь двойной спиралью

Свивает путь огромной шалью

Из безнадежности и слез.

И нет ни выхода, ни срока

Из колотья разбитых звезд

И все бессмысленно жестока

*************************

Я жду трамвай, последний в этот вечер,

Бредут машины сквозь фонарный свет.

И тополя, роскошные, как свечи,

Мне пишут в небе роковое "Нет".

Усталые, таинственные звуки

Струятся из вечерней тишины.

Последней ночи выстывшие муки

Кому-нибудь другому суждены.

Из равнодушных глаз течет усталость,

И тело жаждет отдыха и сна.

Как мало в этой жизни мне осталось,

Как много этой жизни я должна!

******************************

Июньской ночью соловьи свистят,

А у меня собака лает в будке.

И я, как много лет назад,

Готова к неожиданной побудке.

А впрочем, постарел заросший сад.

В мои года вместилось ожиданье.

Ночь, два часа. Ворота заскрипят

И кто-то принесет мне излиянья.

И будет говорить мне до утра,

Что жизнь трудна, и не хватает денег,

Что отгорели угли у костра,

И от любви остались только тени.

Мы разопьем дешевое вино,

Что куплено совсем не в магазине.

Я растворю просевшее окно

И мы покурим в звездный отблеск синий.

Я спрячу на душе чужую боль,

Запру ворота, уберу стаканы

И тихо всхлипну, потревожив моль,

Уснувшую уютно за диваном.

***************************

Саднящая рана раскрылась как мак

Навстречу лучу.

Наверное, странно, но все это так,

И я так хочу.

В прозрачном фужере плескался ренвейн,

А я разлила.

Хотела проверить, насколько больней

Осколки стекла.

Но ленты тугие обвили ладонь

И кровь не течет.

А раны другие сжигает огонь,

Но это не в счет.

***************************

Синие звезды искрились и падали,

Сколько нам снилось заманчивых снов.

Лунные ночи светились лампадами,

Было все просто и ясно без слов.

Вдали уходили закаты вишневые,

Синие звезды ложились на грудь,

Наши тела становились тяжелыми,

Травы манили к себе отдохнуть.

Было ли это моею ошибкою,

Синие звезды заманят к реке.

Вздрогнет луны отражение зыбкое,

смоет мой след на колючем песке.

*********************************

Как мечталось о смерти, о любых ее видах

Как отмщенье врагам или черствым друзьям.

Как лелеялись в сердце пустые обиды,

Каждой мелочи сор, каждой колкости шрам.

Наступила минута - опустилась завеса,

Заглянулось за край и восстало в ночи

И нахлынуло ужасом.

Легкий повеса в мерных каплях держал буйной жизни ключи.

И резиновый жгут как живая защита

Опоясал предплечье, А в пасмурной мгле

Вдруг явилось в цветенье все, что было забыто

И желанье остаться на грешной земле.

Чьи-то мягкие руки укололи запястье,

Грудь без чувственной страсти качала рука.

В серо-синей палате я встретила счастье,

счастье выжить и жить. Счастье знать - далека

Та, что входит неслышно, обычно под утро,

Не спросив разрешенья на краткий визит.

Я встречала ее, правда, помнится смутно,

Как она, мне в упрек, постояла вблизи.

Кислород хрипло в горло врывался мне ради

Тихой дрожи подернутых сумраком век.

Я открыла глаза и заплакала, глядя

На окутавший землю ноябрьский снег

*******************************

О, Господи, за что мне маета,

Посоловевших глаз сухая резь?

Была дана мне злоба неспроста,

В моих терзаньях тоже что-то есть.

Клубящийся туман в моем окне,

Стекает сумрак прямо на подол.

Одно из двух решить так трудно мне

И выбрать наименьшее из зол